Рамиль слегка наклоняется вперёд. Горячее дыхание обжигает дрожащие губы. Он как будто играет со мной. Издевается. Я вся дрожу. Он проводит языком по моим губам. Как в тот момент, когда из меня вылетает очередной хрип. Он как будто собирает языком его послевкусие. Легко, дразняще, оставляя влажный след. Я трепещу, губы раскрываются сами собой, но он не даёт мне шанса углубить этот поцелуй. Он лишь отстраняется на миллиметр, снова проводит языком по краю моих губ, слегка прикусывая.

— Рамиль... — хнычу.

Он наклоняет меня ещё ближе к себе, так что его взгляд прожигает меня насквозь.

— Открой глаза, — его голос звучит как приказ, обволакивает меня, вибрирует в воздухе.

— Я... — пытаюсь что-то сказать, но слова путаются, разум затуманен.

— Открой глаза, милаха, — повторяет с нажимом, и на этот раз я слушаюсь.

Медленно поднимаю веки, и тут же встречаюсь с его взглядом. Чёрным, как сама ночь, наполненным чем-то таким, что заставляет моё тело содрогнуться.

И в этот момент всё внутри взрывается. Жар, нарастающий с каждой секундой, достигает пика. Тело выгибается в конвульсиях, каждая клеточка пульсирует в унисон с этой безумной, сладкой волной, которая накрывает меня.

Мои губы приоткрываются, из горла вырывается хриплый стон. Я ничего не могу контролировать. Не хочу.

— Хочу, чтобы ты видела, с кем кончаешь, милаха, — шепчет, и его слова лишь добавляют искр к этой невыносимо горячей волне.

***

На дрожащих ногах я медленно поднимаюсь по ступенькам, и каждое движение даётся мне с трудом. В груди до сих пор тяжесть, будто воздух стал гуще и не проходит до конца в лёгкие. Сердце стучит бешено. Бедное, такое пережить... Хотя, если подумать... это действительно было нечто. Что это было? Боже... Неужели... Рамиль сказал, что это был оргазм. Но разве можно вот так? Мы же ничего... Целовались только! Я вообще не понимаю, как до этого дошло... В какой момент его пошлые шуточки и наглая, самоуверенная улыбка перестали меня раздражать? Ладно, просто раздражать перестали, но я же... Господи! Всё его до этого ужасные качества вдруг мне стали нравиться! Как такое может произойти?!

От одного воспоминания о том, как его пальцы скользили по моей коже, а губы... Я громко сглатываю, чувствуя, как вспыхиваю с головы до ног. В тот момент всё внутри сжалось, зажглось, разорвалось, а потом волной накрыло так, что я почти перестала осознавать, где нахожусь. Это ведь оно, да? Оргазм? Это же так называется? От этой мысли я почти оступаюсь, цепляясь за поручень.

Мне ведь самой себе стыдно признаться, что это мне понравилось. Да что там понравилось — это меня чуть до инфаркта не довело. Вон до сих пор в себя прийти не могу.

Рамиль бы не удержался от комментария, если бы увидел, как я по лестнице ползу после всего, что он со мной сделал.

— Давай, Богдана, соберись, — шепчу себе под нос, чувствуя, как ноги предательски дрожат.

Я дохожу до своей двери и, дрожащей рукой достав ключи, наконец вхожу. Стоит только закрыть за собой дверь, как на секунду останавливаюсь, прислонившись к стене. Первая мысль: я успела. Минута в минуту. Я не опоздала и, кажется, избежала взбучки от мамы.

— О, а вот и Богдана! — мамин голос звучит так весело, что я замираю. Подозрительно весело. Слишком весело.

Бросив куртку на вешалку, я поднимаю голову. Мама нечасто приветствует меня таким бодрым голосом с порога. Обычно это строгое: "Ну, наконец-то пришла" или "Почему так поздно?". А тут...

— Эм... привет, мам, — осторожно отвечаю, бросая взгляд в сторону кухни. Но не успеваю я сделать и шага, как замечаю кое-что ещё. На тумбе стоит пара мужских туфель. Чёрные, начищенные до блеска. А рядом — полицейская фуражка. У меня внутри всё обрывается.