— Рамиль... — голос на хрип срывается.

Он молчит. Только делает шаг вперёд, а я... я отступаю назад. Пока не касаюсь спиной холодного зеркала. Теперь между нами почти ничего нет. Буквально сантиметры.

Жар его тела меня окутывает, горячими волнами скользит по моей коже. Сердце бьётся так громко, что я не понимаю - моё это сердце или его. И он по-прежнему не трогает меня. Не касается ни единым пальцем. Даже ничего не говорит. Просто смотрит.

Я стою, прижавшись к зеркалу, и пытаюсь понять, что со мной происходит. Но вместо этого чувствую, как внутри разливается что-то странное. Сладкое. Жаркое. И пугающее до чёртиков.

— Заебись, тебе идёт, — выдыхает хрипло. И внезапно отступает. Резко, как по щелчку пальцев. — Оставайся в этом, — добавляет уже чуть спокойнее, но голос всё равно выдаёт, что с ним что-то не так. — Я расплачусь за комплект, одевайся и выходи.

Разворачивается и уходит. Просто... уходит.

Я остаюсь одна. В этом откровенном безобразии. Прижавшись к зеркалу, с сердцем, которое бьётся так, будто хочет вырваться наружу.

— Что это было? — шепчу я, глядя на своё отражение. Щёки пылают. Всё тело горит, как будто меня облили кипятком. И не от стыда. Хотя, может, и от стыда тоже.

Я хлопаю ресницами, пытаясь прийти в себя. Не то, чтобы я не рада, что он свалил... Но так резко?

С трудом отрываюсь от зеркала и делаю глубокий вдох.

— Всё, Богдана, хватит. Возьми себя в руки, — говорю себе, но голос всё ещё дрожит. Мне нужно срочно прийти в себя. Потому что это... Это просто перебор.

Я выхожу из магазина, всё ещё горя изнутри. Голова взрывается от мыслей, а сердце никак не успокоится.

У двери меня уже ждёт Рамиль. Он открывает мне дверцу машины, жестом предлагая сесть. Что-то изменилось. Я пока не до конца понимаю, что именно, но… это ощущение точно не проходит.

Мы едем молча. Никаких комментариев, никаких саркастических шуток, никакого привычного Рамиля. Я сижу, уставившись в окно, всё ещё переваривая произошедшее в примерочной. А он... Обычно его не заткнуть. А тут... Лицо напряжённое, челюсть сжата, пальцы так сильно сжимают руль, что я слышу, как он хрустит. Судя по дороге, он везёт меня домой.

Молчание затягивается, и за двадцать минут пути мои мысли успевают сделать полный круг. Сначала я радуюсь: "Ну и слава Богу, что он наконец-то от меня отстал. Может, решил, что я не в его вкусе? Ну и ладно!" Но чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее во мне растёт другая мысль. "Я уродина, да?" Он даже не попытался меня потрогать. Не отпускал привычных пошлых шуток. Его взгляд в примерочной… Может, я ошиблась? Может, он смотрел не с желанием, а с разочарованием? Блин, да, я не силиконовая модель, но... Что, настолько плохо?

Машина останавливается возле моего дома. Он даже не глушит мотор. Я сижу как на иголках, жду. Он сейчас что-то скажет, да? Обязательно.

— У тебя пятнадцать минут до того, как мать взбучку устроит. Давай, беги. Спокойной ночи, — сухо бросает и, наверное, это тот самый момент, когда меня взрывает. Рот автоматически распахивается. Внутри всё сжимается от обиды.

— Ну ты и свинья, Суворов! — слова вырываются, прежде чем я успеваю подумать. — Если даже я тебе не понравилась, то… то… - Я запинаюсь, потому что комок в горле душит меня. — Да, во мне нет силикона! Но ты повёл себя как… как...

Я даже не успеваю договорить. Треск. Рамиль с такой силой сжимает руль, что тот скрипит под его пальцами. Он резко оборачивается ко мне, и я сглатываю, увидев его глаза. Они не просто потемнели. Нет. Они чёрные! Он как будто этим взглядом гипнотизирует. Именно на это я списываю всё, что произойдёт дальше!