— Я ничего не собираюсь представлять! — резко перебиваю. — И это... верни на место!

— Нет, милаха, — с наглой ухмылкой заявляет, качая головой. — Этот комплект точно для тебя. Красный подчёркивает характер, а ниточки...

— Рамиль! — визжу, потому что он явно переходит границы дозволенного.

— В самый раз для того, чтобы потом мне их снять, — заканчивает он свою фразу, игнорируя мой крик.

— Суворов, ты... Ты! — пытаюсь ударить его по плечу, но он легко перехватывает мою руку.

— А ты со мной не спорь, милаха, — шепчет, наклоняясь ко мне ближе. Его дыхание обжигает губы, и я чувствую, как сердце начинает биться быстрее. — Давай, примерь.

— Чтоб ты подавился своей наглостью! — Выдыхаю, отступая на шаг назад. — Я не буду ничего примерять!

— Ох, детка, — он выпрямляется, оглядывая меня с головы до пят. — Ты забываешь, что у меня ноль терпения.

Сопротивляться бесполезно. Да, до меня наконец-то доходит полная беспомощность моей ситуации. Рамиль тот ещё манипулятор, но ещё хуже то, что он может устроить, если что-то пойдёт не по его плану.

— Хорошо, — выдыхаю, решив, что ради собственного душевного спокойствия просто зайду в примерочную, быстро переоденусь, и на этом всё закончится. — Только... никаких комментариев!

— Как скажешь, милаха, — ухмыляется, но его взгляд выдаёт: комментарии будут. И ещё какие.

Беру из его рук тот самый красный комплект, мысленно ругая себя за слабохарактерность, и направляюсь в примерочную. Коленки слегка подгибаются, а внутри бомба замедленного действия, которая вот-вот сделает: "ба-бах".

Стою в примерочной, сжимая в руках этот чёртов комплект, и проклинаю всё на свете. Я даже думать не хочу, как до этого всё дошло. И ведь не один Рамиль во всём виноват...

Вздыхаю и приступаю к примерке. Ткань... Господи. Она настолько мягкая, что, кажется, будто ты не надеваешь бельё, а заворачиваешься в облако. Холодит кожу, слегка щекочет, заставляя замирать от неожиданных ощущений. Но это... это же просто безобразие! Прозрачная. Чёрт, она практически полностью прозрачная! А эти верёвочки? Сначала я вообще не понимаю для чего они, а после доходит. Я чуть с ума не схожу, когда всё застёгиваю, на свои места натягиваю.

Щёки мгновенно вспыхивают, стоит только взглянуть на своё отражение в зеркале. Линия талии подчёркнута. Верх слегка облегает, подчёркивая всё, что можно и нельзя.

— Я точно рехнулась, — шепчу, касаясь пальчиками тонкой ткани. И, как назло, она приятно холодит кожу. Она такая мягкая, что каждый раз, когда верёвочки слегка натягиваются, это напоминает... Нет, даже думать об этом не хочу!

Прикусываю губу, чувствуя, как жар поднимается не только к лицу, но и разливается по всему телу. От стыда, конечно. Только от стыда!

— О Боже... — выдыхаю, закрывая лицо руками. Если я сейчас вот так выйду, Рамиль ведь не удержится от очередной пошлости. А это значит, что мне нужно срочно накинуть на себя кофту!

Протягиваю руку за кофтой и... тут происходит то, чего я меньше всего ожидала. Шторка отдёргивается.

— Суворов! Ты... — визжу, как только он ко мне в примерочную запирается.

Но в следующую секунду у меня дар речи пропадает, потому что... Бешеный смотрит. Его глаза темнеют. В них тлеет что-то, отчего внутри всё сжимается.

Он не произносит ни слова. Только смотрит. Но этот взгляд... Чёрт. Он скользит по моему телу, словно изучая каждый сантиметр: ключицы, изгибы, талию, линии бёдер. Он меня не трогает, нет. Только смотрит. А у меня ощущение, будто прикасается. Пальцами скользит. Сжимает. По коже сразу же бегут мурашки, дыхание сбивается. Всё внутри будто завязывается в тугой, болезненно-сладкий узел.