— Раздевайся и проходи на кухню, у нас гости, — добавляет мама с таким воодушевлением, что я начинаю паниковать.

Один взгляд на туфли и фуражку даёт мне понять, что за гость именно ждёт меня за столом.

— Кто? — хлопаю ресницами, хотя ответ мне и так ясен. Только вот я до последнего надеюсь, что ошибаюсь.

— Никита, представляешь, пришёл с моим любимым тортиком, — мама появляется в дверях кухни, всё такая же радостная и довольная. В руках у неё полотенце, на шее завязан фартук. Она вытирает руки, и её улыбка такая широкая, что меня передёргивает.

Я в полном недоумении. Перевожу взгляд с неё на тумбочку, затем снова на неё. Почему? Почему она так радуется? Она же сама всегда говорила, что Зорин слишком настойчив и ведёт себя страненько.

— Мам, ты точно в порядке? — осторожно спрашиваю.

— Конечно, в порядке.

Тихо вздохнув, я разуваюсь. Зорин нечасто вот так заявляется к нам домой. А ещё... Я так с ним и не поговорила после того, как оставила его у подъезда. А сама с Рамом укатила. Что-то мне подсказывает, что ему надоело ждать, пока я сама объявлюсь.

— Иди, не заставляй Никиту ждать, — добавляет мама, развернувшись и направляясь обратно на кухню.

Я стою в прихожей, губу кусаю, нервничаю. Голова раскалывается от тысяч вопросов, но самое главное — зачем Зорин пришёл? Ещё и к маме подлизался этим тортом чёртовым.

— Привет, Богдана, — раздаётся голос Зорина, как только я порог кухни переступаю.

Я чувствую, как у меня внутри всё сжимается. Мягкий, но настойчивый взгляд Никиты буквально сверлит меня насквозь, заставляя ёжиться. Я же с ноги на ногу переступаю. И нужно было ему прийти как раз в тот момент, когда я максимально потеряна, от эмоций перевозбуждённая.

— Привет, — выдавливаю из себя.

— Что ж ты в дверях стоишь? Проходи, — мама подливает масла в огонь своим наиграно добрым тоном. — Никита вот специально торт принёс. С моим любимым кремом, между прочим. Очень заботливый молодой человек.

Я бросаю на неё взгляд, полный мольбы остановиться, но она только улыбается ещё шире. Это явно не предвещает ничего хорошего.

— Ну, садись, — предлагает Никита, показывая на стул напротив него.

Я нервно сглатываю, чувствуя, как комок в горле становится всё больше.

— Сейчас я только... — начинаю, пытаясь найти способ отсюда уйти, но мама тут же меня перебивает.

— Богдана, а ты Никиту ещё не знакомила со своим молодым человеком, да? — её тон такой невинный, что я чуть не спотыкаюсь на ровном месте.

— Мам! — шиплю, чувствуя, как в висках начинает стучать от растущего напряжения.

— У тебя появился ухажёр? — голос Никиты звучит на удивление спокойно, но взгляд его становится острее. Он буквально сверлит меня, ожидая ответа.

— Нет... то есть... — начинаю запинаться, потому что этот разговор мне сейчас совершенно не нужен.

— Представляешь, появился мальчик, — мама с энтузиазмом продолжает, не обращая внимания на мои попытки её остановить. — А она меня с ним не знакомит! И имя у него такое… странное… Рафаэль, Раминад…

Я чувствую, как каждый мамин комментарий подливает бензина в пламя, которое разгорается внутри меня.

— Мам! — выпаливаю, начиная злиться. — Хватит!

— Может, Рамиль? — рычит Зорин, и я вижу, как сжимаются его пальцы на кружке.

24. Глава 23.

Я сижу за столом и буквально чувствую, как в комнате скапливается напряжение. Словно кто-то выключил свет и включил прожектор, направив его прямо на меня. Сердце стучит, ладони начинают предательски потеть, и я не могу придумать ни одного способа, чтобы выкрутиться из этой ситуации.

Мама, конечно, совершенно ничего не замечает. Она щебечет, как счастливый воробей, только что нашедший целую кучу крошек. Хоть бы эту кучку куда-то ветром унесло. Ну серьёзно, она, сама того не замечая, напряжение только сильнее делает. В отличие от неё Зорин то понимает, что я лапши навешала. И сейчас прожигает меня взглядом.