Я не могу сказать, что идея родилась именно в ту минуту. Но спустя примерно пару месяцев я вывела свою первую формулу и показала ее преподавателю. Препод счел формулу сырой и недоработанной. А чтобы наверняка мне это доказать, предоставил место в лаборатории для проведения опыта. И понеслось.

Привычная, до мелочей знакомая работа помогала хотя бы частично заглушить тревогу. Внести изменения в формулу. Записать какие. Составить сыворотку. Протестировать свойства. Записать результаты. Испытать на ДНК водяных блох с моей родной Земли. И снова все зафиксировать.

Вообще, в лабораториях Арганадала в качестве подопытных использовались микроорганизмы с планеты Патана, с поэтическим названием SolleaLilleus. У этих козявок был наиболее сложный из всех известных геномов — шестьдесят четыре тысячи генов! Тогда как, например, у меня и всех остальных людей геном составляет «всего» двадцать три тысячи генов. Но, увы, Шрам не смог мне достать SolleaLilleus. Вместо нее, поставщик всучил пирату «равноценную» замену — земную водяную блоху. Не совсем, конечно, равноценная замена. Но сойдет.

Шрам появился на пороге каюты в конце третьего дня, когда я уничтожила после очередного неудачного эксперимента последних блох из второго контейнера. Второго из трех. Прислонился плечом к стене у входа, посмотрел на меня долгим усталым взглядом и хрипло скомандовал:

— Идем, тебе нужно занять место в противоперегрузочной капсуле. Мы улетаем немедленно.

Я спорить не стала. Быстро убрала все, что могло разбиться, рассыпаться или разлиться и послушно подошла к буканьеру. Шрам выглядел просто ужасно: словно почерневшая, высохшая кожа, ввалившиеся, вылинявшие до серости глаза, как будто спекшийся рот. Не живое существо, а оживший труп. И я не сдержалась:

— Ты совсем не отдыхал эти трое суток?

Шрам дернул уголком рта, за плечо выводя меня в коридор и закрывая за нами дверь в каюту:

— Вот сейчас стартуем, ляжем на курс, а потом ты мне потрешь спинку в душе… Ну и после этого завалимся спать. Вдвоем. Ты, в мое отсутствие, уверен, тоже пренебрегала режимом.

Остро захотелось съязвить: «Да, папочка!» Но я сдержалась и в ответ только фыркнула. Шрам неисправим.

От присутствия на корабле буканьера я успокоилась настолько, что умудрилась даже подремать в капсуле. Что было, конечно же, очень кстати с учетом планов Шрама на вечер. Это для него секс — энергетическая подзарядка. А я часто после такого, как выжатый лимон. Особенно с учетом того, что Шрам прав. Без него я уделяла сну удручающе мало времени.

Несмотря на свое громкое и грозное обещание, душ Шрам принимал в одиночестве. Предварительно велев мне накрыть на стол, взяв для него из автомата блюда с самым высоким содержанием белка. Шрам и раньше предпочитал белковую пищу. Поэтому просьба не удивила. Как и жадность, с которой пират поглощал еду. Словно не ел целую вечность. Меня даже подмывало спросить, а перекусывал ли он хоть что-нибудь за пределами корабля. Но я промолчала. Как бы там ни было, главное, что он вернулся назад. С остальным разберемся.

После ужина в душ на скорую руку сбегала я. А после вышла не одеваясь. Продефилировала по тесному помещению, глядя на лежащего на кровати Шрама. А после, без излишних церемоний, оседлала его бедра, несказанно удивив буканьера подобным поведением.

Я и сама себе удивлялась. Еще совсем недавно едва ли не в истерике билась, что мне нужно отдаваться незнакомому мужику, который взял меня себе в качестве сексуальной игрушки в счет оплаты. И вот уже я извиваюсь на нем словно пьяная змея, возбуждая и себя, и его, и приближая момент оргазма. Для себя я оправдывала подобное поведение тем, что качественный секс поможет Шраму быстрее восстановиться, слишком уж плохо он выглядел после вылазки на Аверсум. Но где-то в глубине меня мой внутренний шептун укоризненно качал головой. Слишком быстро я предала погибшего жениха и друзей. Слишком быстро утешилась. Это было неправильно. Не по-людски. Судьба вполне могла за такое наказать самым жестоким образом. И в действительности возмездие не задержалось.