«Идиотка», – простонала я про себя.

Продавщица бросила пирожное в целлофановый пакет и положила на стойку рядом с хлебом.

– Quelque chose d'autre, madame?

– Non.

Прозвенел кассовый аппарат, я молча протянула купюру и, лишь когда она положила сдачу на тарелочку рядом с кассой, сообразила, что и мне следовало поступить так же, а не совать деньги прямо в руки. Это был урок, который мне давно уже следовало усвоить.

– Merci, madame, – пропела она, сохраняя неподвижное выражение лица.

– Merci, – пробормотала я в ответ.

– Au revoir, madame.

Я повернулась к двери и остановилась, думая, что должен же быть какой-то способ разрядить обстановку. Я взглянула на продавщицу: она стояла, скрестив руки на необъятной груди.

– Je… nous… nous habitons près d'ici, là-bas[5],– проблеяла я, безнадежно указывая куда-то себе за спину, словно стараясь ухватить кусок земли где-нибудь в ее городе.

– Oui, madame, – коротко кивнула она. – Au revoir, madame.

– Au revoir, madame. – Я круто повернулась и вышла из лавки.

«Элла, – думала я, медленно пересекая площадь, – ну зачем тебе это понадобилось? Неужели для того, чтобы спасти лицо, надо врать?»

«Ну так сделай так, чтобы отныне это была правда. Живи здесь. Приходи к этой мадам каждый день за круассанами», – ответила я самой себе.

Погруженная в собственные мысли, я только тут заметила, что вышла к фонтану. Наклонившись, я сорвала несколько листьев с куста лаванды и сжала их в ладони. Острый древесный запах подал мне сигнал: reste – ты дома.

Рику Лиль-сюр-Тарн понравился с первого взгляда. Он поцеловал меня, поднял на руки и закружил в воздухе.

– Эй! – приветствовал он громким возгласом старинные дома.

– Тсс, Рик. – Сегодня был базарный день, и я буквально физически ощущала, как все глазеют на нас. – А ну-ка, немедленно опусти меня на землю, – прошипела я.

Но он только улыбнулся и еще крепче сжал меня.

– Именно о таком городке я и мечтал, – сказал он. – Видишь эти украшения в кладке?

В поисках подходящего жилья мы исходили городок вдоль и поперек. В какой-то момент зашли в boulangerie купить пирожных. Под взглядом мадам я покраснела, но общалась она в основном с Риком, который нашел ее забавной и всячески над ней подшучивал, впрочем, совсем не обидно. Видно было, что и Рик ей понравился: в этих краях, где мужчины стригли свои темные волосы коротко, его светлая грива была явно внове, да и калифорнийский загар все еще не сошел. Со мной булочница обращалась вежливо, но я за этой вежливостью почувствовала враждебность и вся ощетинилась.

– Жаль, что у нее такие вкусные пирожные, – сказала я Рику, едва мы оказались на улице. – Иначе и ноги бы моей там не было.

– Да брось ты, малышка, не принимай близко к сердцу. И не донимай меня своей паранойей – могла бы у себя на восточном побережье оставить.

– Она заставляет меня ощущать себя пришлой.

– Наверное, ее толком не научили обращению с покупателями. Та-та-та! Почему бы тебе не обратиться к специалисту по найму, пусть займется ею.

– Точно, надо бы заглянуть в ее личное дело, – ухмыльнулась я.

– Не сомневаюсь, что в нем полно жалоб. Впрочем, она же из последних сил держится, это видно. Так что пожалей старую клячу.

Было искушение поселиться в одном из старых домов на площади или рядом, но, когда выяснилось, что здесь ничего не сдается, я почувствовала тайное облегчение: это дома основательные, для коренных жителей. В конце концов мы отыскали дом в нескольких минутах ходьбы от центра, тоже старинный, но без причудливого орнамента, с толстыми стенами, кафельными полами и крохотным двориком, увитым виноградными лозами. Спереди двора не было, парадная дверь выходила прямо на узкую улочку. Внутри дома было темно, но это ничего, утешал меня Рик, зато летом будет прохладно. К тому же такими были все дома, где мы побывали. Я боролась с полумраком, открывая ставни, и поначалу нередко ловила любопытствующие взгляды соседей. Потом они, правда, научились не подсматривать.