Маша обратилась к Соне:

– Но почему они не выпускают людей? Не понимаю…

– Конкретных причин не знаю, – ответила Соня, – потому остаётся лишь строить догадки. Они хотят как больше можно людей привлечь на свою сторону.

– Отнимая у них корабли и все пожитки? – засомневался Макс.

– Нет, промывая им мозги. Превращая людей в послушное и запуганное стадо. Ты же наблюдал за прошедшим представлением в театре, да? Голову даю на отсечение, сегодняшняя паства этого безумца увеличилась на пару десяток человек.

– Да он же нёс полную чушь, околесицу! – возмутилась Арина. – Как в это можно верить?

– Милая моя, – обратилась к ней ласково Соня, – ты себе и представить не можешь, насколько легко насрать человеку в голову всякими бредовыми идеями. Особенно если их произносить так красноречиво и ярко, как делает это Уильям Морган. Ещё месяц назад все палмеровцы его ненавидели, строили козни, пытались сопротивляться… Теперь, после ежедневной промывки мозгов этими проповедями, большая часть приняла его сторону, одни из-за страха, другие действительно поверили в то, что он мессия. В основном это обыкновенные работяги, работающие за гроши: китоловы, рыбаки, охотники на тюленей и пингвинов. Он нанёс меткий удар по их уязвимому месту. Такие вот дела, подруга.

– И вас эти его речи, конечно же, никоим образом не тронули? – спросила её Маша.

– Речи? – Соня широко улыбнулась. – Да я их толком и не слышала. Спасибо старому доброму року вековой давности.

– Это как?

Соня достала из кармана крохотный наушник, целиком поместившийся на её указательном пальце.

– Вот он, мой секретик. Одеваешь парочку таких, пока этот мудень распинается на сцене, и слушаешь Тома Йорка или Джона Лайдона.

Матвей заметил, как на лице Арины снова мелькнула улыбка. Приём Сони её явно позабавил.

Макс возразил:

– Вот уж нет, я тебя знаю как вылупленную, – он указал пальцем на Соню, – ты из любой передряги вылезешь, терпеть подобного произвола не станешь. Наверняка ты знаешь, как выбраться отсюда.

– Знала бы, сидела бы сейчас в «Мак-Мердо» или ещё дальше, а уж никак не трепалась с тобой. Но я, как видишь, здесь. – Она обратилась к остальным. – Вот что, котятки, забудьте о побеге. Отсюда не выбраться. Я уже всё обмозговала – без толку это, так и так Братство за жопу сцепит, и тогда билет на сцену во время очередной проповеди обеспечат гарантированно. Любая попытка убежать здесь считается за десятый грех.

Тишина. Все опустили головы, осознавая картину происходящего.

– Поверить не могу… – Маша вытерла двумя ладонями лицо. – Вот же влипли, и это после всего пережитого…

Соня вдруг спросила:

– Вы хоть ели чего-нибудь?

– С самого утра ни крошки во рту, – признался Юдичев и добавил, глядя на собравшихся: – Ни у кого из нас.

– И где местечка переночевать у вас тоже не имеется, я правильно понимаю?

Все покачали головой.

– Ладно, вижу вы люди хорошие, потому будете моими гостями. Заранее прошу прощение за царящий здесь беспорядок, это всё Братство во главе с одним точащим на меня зуб ублюдком постаралось. Эти сволочи на днях перевернули здесь всё вверх дном, выискивая у меня хоть что-нибудь, способное стрелять и греметь.

– Кто это на тебя точит зуб? – спросил Юдичев.

– Да неважно, – отмахнулась она. – Расскажу как-нибудь в другой раз.

– Большое спасибо, – сказал ей Матвей. Отдохнуть прямо сейчас им и правда не помешало бы.

– Да не за что, котятки. – Она спрыгнула со стола на пол, пронырливостью напоминая подростка, а не взрослую женщину. – Места у меня здесь, конечно, маловато для такой своры, но уж как-нибудь втиснемся. Я сейчас сгоняю на рынок, куплю чего-нибудь поесть. А вы пока располагайтесь здесь, чувствуйте себя как дома. За обедом расскажете поподробнее, как вас сюда занесло.