Стас

Вот смотрю я на эту девчонку и думаю: ей точно восемнадцать? И дело не в её невысоком росте или наивных глазках. Ну, зачем так заморачиваться из-за мелочей вроде голых коленок или открытого декольте? Если есть что показать, чего стесняться-то? Вроде бы и общаемся с ней, и даже стать моей девушкой согласилась. А всё равно остаётся для меня загадкой. И чем больше мы общаемся, тем больше я о ней думаю и крепче желание эту загадку разгадать. Остаётся только вовремя себя одёргивать, что глупо забивать голову ерундой из-за девчонки.

Сегодня после занятий бегу домой, чтобы перекусить по-быстрому. После собираюсь в стрелковый клуб. Люблю на досуге из ружья пострелять. Пока обедаю, мама начинает выведывать, как мои дела, учёба, личное. Лишнего, вроде, не болтаю, но родительница у меня очень проницательная женщина. Вмиг догадывается, что я с кем-то встречаюсь. Ну и давай пытать меня: кладёт кусочек тортика и спрашивает: как зовут девочку? Следом помещает в мою тарелку пирожное какое-то хрустящее, с кремом вкусным, не помню название. Спрашивает, где познакомились, куда гулять ходим, когда приведу маме на смотрины? Я же не железный, сладкое – моя слабость, оно, как гипноз на меня действует. Вот и выкладываю про Яну всё, что сам знаю. Сложно представить, какой образ женщина рисует у себя в голове, но Яна ей начинает нравиться заочно. Именно мама и советует мне пригласить девушку на каток. Сам-то я тупо в кафе хотел пойти, ну в кино вроде ещё не были. Как оказалось, мама – гений.

В восторге ли Яна? Не то слово, она прямо пищит от счастья.

По дороге в Ледовый дворец пыталась выведать, куда мы едем. Но стоило укорить девчонку за любопытство, сделала вид, что ей безразлично.

Когда мы подъезжаем к большому спортивному комплексу, расположенному неподалёку от городского парка, Яна теряется и не торопится покидать салон автомобиля. Я ловлю её озадаченный взгляд.

– Стас, – протяжно выдыхает девушка, – это же… ой, а я не умею на коньках кататься. Ты меня научишь?

Она ещё что-то лепечет про детскую мечту, про то, как её, то ли мать, то ли тётка фанатеют от фигурного катания. Я слушаю в пол уха, блокирую спорткар и веду воробышка к центральному входу.

Мы входим в здание, оплачиваем в кассу прокат, после чего нам выдают коньки. Яна очень удачно одета в джинсы, платье было бы весьма некстати. Предупредить её заранее о форме одежды я тупо не сообразил, ну да, вот такой недальновидный.

Мы надеваем на ноги какую-то сетчатую хрень типа бахил, фиксируем, как следует, коньки шнурками. Выходим на лёд.

– Ааа, – тихонько пищит Янка, отчаянно цепляясь за бортики.

Я чувствую себя более уверенно, потому что уже не первый раз здесь.

– Давай одну руку мне, а другой держись за бортик, – предлагаю напуганной девчонке, – я покажу тебе, как нужно передвигаться.

Яна нехотя отцепляет одну руку от борта и робко протягивает мне. Медленно показываю ей, как можно перемещаться на коньках. Она оказывается способной ученицей и уже через пару кругов пытается проехать без поддержки. Но я не спешу отправлять её в свободное плавание, советую кататься, держась за мою руку.

Музыка на катке начинает играть немного громче, один трек сменяет другой. Мы проезжаем ещё несколько кругов, и мне чудится, будто Янка что-то говорит. Только что именно, расслышать сложно. И нафига такую громкость врубать на катке? Это ж не клубешник какой-то, здесь вон даже малявки лет пяти-семи рассекают.

Пытаюсь переспросить, но это не даёт желаемого результата. Тогда знаком руки предлагаю Яне подъехать к краю арены и остановиться.