А сегодня ему все это надоело. Стоп… свадьба?

- Кто? – голос кажется мне чужим. – Кому ты решил продать свою дочь?

Хоть бы возмутился для вида. Что это не акт купли-продажи, а что отец реально желает мне добра, пусть и такого… извращенного.

Я как будто попала в параллельную реальность. В ней у меня даже нет права голоса. Потому что я помню этот взгляд, этот тон голоса. Детство. Совсем не радостное, оставившее неизгладимый отпечаток на моем сердце. И, возможно, превратившее меня в то чудовище, что я стала сейчас…

Весь мир крутился вокруг Вовки.

Я рано поняла, что в семье Беляевых на божничку поставили старшего брата, и наша с мамой доля в этом доме – во всем ему угождать.

У моих подруг тоже были старшие братья. Они заботились о них. Били морду хулиганам, кто обижал. Баловали. У нас – все наоборот.

В семье было две детей. Наследник клана… и я, собственно. Должна была быть принцессой для отца, но что-то пошло не так.

За меня никогда не заступались ни отец, ни мать, когда Вовка с приятелями ломал моих кукол, отбирал игрушки и жестоко разыгрывал. В первый раз, когда я дала отпор, меня поставили в угол на гречку. Я плакала, от чувства несправедливости разрывалось сердце. Отец категорически не хотел меня слушать. Мама… она тоже злилась на меня. Говорила – не провоцируй его. Жалела только няня, Ольга Олеговна, за что в скором времени была уволена.

Я возненавидела брата после того, как он впервые поделился со мной пирожным. А затем сказал отцу, что я его украла. Отец довел меня до рыданий, а Вовка ухмылялся.

«Привыкай, писюха, ты должна меня во всем слушаться. Иначе я уговорю отца отправить тебя в детский дом. Как думаешь, сразу согласится? Или спустя час?»

Сейчас, с высоты прожитых лет, я даже жалела Вовку. Избалованный братец в итоге за это поплатился. Вседозволенность сыграла с ним злую шутку.

Сначала был алкоголь, разврат, легкие наркотики… а затем друзья, у которых он так часто ночевал. Отец даже тогда ничего не заподозрил. Вова увлекся компьютерным моделированием, все списывали на это увлечение.

Когда открылась правда, отец сошел с ума. Я думала, рухнут балки нашего дома – так сильно он орал, крушил мебель, едва не избил мать. Я была не по годам умным ребенком, и фраза «Это ты родила п…раса!» навсегда отпечаталась в моем сознании.

Вова… он как будто вырос на десятилетие за этот день. Осунулся, сгорбился, уголки губ опустились. Собирал свои вещи трясущимися руками. Но и тут отец вывалил содержимое чемоданов, отобрав дорогие гаджеты и шмотки.

Мать глотала слезы, но возразить не смела. Впервые мне стало жаль моего брата. Я кинулась его обнять, несмотря на ледяной тон отца – они боялись, что я заражусь через объятия вирусом гомосексуализма.

- Малая, никогда не давай им решать за тебя и диктовать, как тебе жить. За меня не волнуйся, я не пропаду! – Вовка взъерошил мои волосы и покинул дом навсегда.

День я проревела, а потом случилось чудо.

Отец сменил холод и строгость на тепло и нежность. Открыл двери дома для моих подруг, вечеринки стали неотъемлемым атрибутом моей новой жизни. Подарки, в которых я больше не знала отказа. Лучшая одежда, лучшие репетиторы. Как будто вся сила любви, что ранее доставалась ныне опальному Вове, обрушилась на меня вмиг.

Поначалу я ощущала себя напуганной и растерянной. Такой разительный контраст не мог не ударить по психике. Все время казалось, что сейчас отец прервет этот вечный праздник и отправит меня в угол на гречку. Но время шло, и корона семьи Беляевых перекочевала на голову новой наследницы.