И стала подниматься с лавки.

Васька напрягся, прекрасно понимая, что ничего хорошего ему не светит, затем в несколько прыжков достиг окна и выскочил на улицу.

— Ну вот, — Света надула губы и уселась назад, — сбежал. А я просто погладить хотела.

Я встретилась глазами с чернокнижником. Ему явно было смешно, и, чтобы подавить веселое фырканье, он большими глотками пил чай.

— Ты погладишь, а у него потом крылья отрастут, — хмыкнула я. Чернокнижник поперхнулся чаем, закашлялся. Видимо, в красках представил себе эту картину. — Света, это свой кот, домашний. Его нельзя обижать. На улице полно котов, гладь их.

«Если не сбегут быстрее», — добавила я про себя.

23. Глава 23

Поев, дети, все трое, отправились исследовать местность.

— Бедная деревня, — насмешливо заметил чернокнижник, когда дверь за ними закрылась, — она была тихим и относительно спокойным местом.

— Это когда тут гномы по загону метались? Или когда ты от бычка удирал? — уточнила я.

На меня посмотрели как на надоевшую домашнюю зверушку, которая по досадному недоразумению продолжает путаться под ногами.

— Язва. Нет, когда я тут только что появился. Тихо тут было.

Было, да, кто б спорил. Но, похоже, тишина на некоторое время исчезнет отсюда…

В такт моим мыслям в дверь постучали.

Я тяжело вздохнула. Похоже, народ уже в курсе, что ведьма вернулась. А значит, покой теперь только снится.

За дверью оказалась служанка из имения помещицы Аскатовой.

— Матушка ведьма, — заполошно выдохнула запыхавшаяся девчонка, — барыня отравилась. Помирает. Совсем плохо ей. Спаси, матушка ведьма.

— Пусть клизму ей поставят, — проворчал за моей спиной мизантроп чернокнижник.

Я не стала реагировать на этот нахальный выпад, захватила висевшую на гвоздике неподалеку холщовую сумку с лекарствами, повесила ее на плечо и приготовилась открывать портал с помощью амулета.

— Я с тобой, — решительно остановил меня чернокнижник, вышел на улицу, взмахнул руками, затем широко развел их в стороны, и мы все трое шагнули в открывшийся портал. Миг — и мы уже вышли в имении, возле дома барыни.

Все-таки удобно быть сильным могущественным магом. Никакой тошноты после перемещения, сил почти не ушло, скорость та же, что и у амулета. В общем, сплошные плюсы. И ни одного минуса.

Уже отдышавшаяся служанка сразу повела нас по знакомым коридорам, прямо в комнату больной.

— Она меня терпеть не может, — негромко сообщил за моим плечом чернокнижник, когда мы подошли к нужно двери, — так что я сейчас подожду тебя в коридоре. Нужно будет – позовешь.

Я кивнула и решительно перешагнула порог комнаты. Ну, и что опять приключилось с местной «вечной больной»?

— Мариночка, — ЕлизаветПална лежала на кровати, широкой, мягкой, удобной, способной выдержать трех таких «ЕлизаветПалн», — ты вернулась! Слава богам.

Вернулась. Куда ж я от вас, обормотов болезных, всех денусь-то. Вы ж меня и на том свете достанете.

Вслух я, естественно, ничего такого не произнесла, ободряюще улыбнулась, поздоровалась.

Выглядела ЕлизаветПална не очень: бледная, сильно похудевшая, с глубокими кругами под глазами и затрудненным дыханием. Ей явно было плохо, по-настоящему, без притворства. И это меня пугало. Я понятия не имела, насколько глубоко болезнь пробралась в организм.

— Что приключилось, ЕлизаветПална? — я подошла к кровати, внимательно осмотрела барыню.

— Плохо мне стало, Мариночка, — заохала она сразу, убедившись, что на нее обратили внимание. — Знать, смертушка за мной пришла.

На мой непрофессиональный взгляд, о смертушке тут было рано говорить.

А вот порча или сглаз… Да, на них можно было проверить. Не сказать чтобы я действительно верила в то или другое. Но я и в магию раньше не верила, и от слова «чернокнижник» шарахалась. Теперь же, узнав, кем являюсь, стала смотреть на жизнь без лишней недоверчивости.