Так-то оно так, ведь мне уже скоро двадцать шесть будет, а не шесть, а он со мной уже второй раз разговаривает, как с ребенком. Интересно, а сколько лет ему самому? Это же просто неприлично быть таким большим и внушительным. Я бы не сказала, что он качок, который очень долго сидит на анаболиках или на чем они там сидят, чтобы руки, как банки были, да и не слащавый щеголь он вовсе. Просто Егор Валентинович, если правильно запомнила его имя, такой внушительный, что мне хочется сжаться в комочек и не отсвечивать, чтобы его внимание обошло меня стороной. Я даже глаза боюсь от пола оторвать, потому что он подавляет своей аурой. Я уже молчу о том, что перспектива идти куда-нибудь с ним вместе меня совсем не прельщает.

У нас в деревне парни в основном все щупленькие, да за алкоголем охочие, так себе контингент, если честно. Хватит просто кулаком погрозить, чтобы они с горизонта усвистели, а этого Егора и бульдозером, скорее всего, с места не сдвинуть, если он сам того не захочет.

- Павел Иванович, ну мы пошли, - невозмутимо сказал человек-гора и подхватил меня под ручку, уводя прочь.

- Но я против.

- Да не ерепенься, - ослепительно улыбнулся тот. - Просто мне ваш председатель уже поперек горла, - уже шепотом продолжил этот Егор Валентинович мне на ухо, отчего мурашки побежали по всему телу от такой близости мужчины. - Не люблю таких пронырливых товарищей, уже всю плешь проел. Тебя как вообще зовут, Малышка? Ты нос так не задирай, а то ненароком споткнешься или люстру на потолке снесешь.

Издевается?!

Хотела только сказать этому прохиндею, что я, вообще-то, слежу за дорогой, как тут же мысок туфли запинается за отставший от пола линолеум, и я начинаю падать, широко растопырив руки.

- Куда? - зычно воскликнул человек-гора, хватая за руку, и не давая тем самым пробороздить носом все, что только можно и нельзя, - Ну, говорил же. Вечно вы женщины сами себе на уме.

А мне так стыдно что-то стало, аж уши, наверное, покраснели. Этот человек, по сути, ничего плохого мне не сделал, два раза уже, можно сказать, жизнь спас, а я только молчу или не осознанно огрызаюсь. Благодарить надо, а не зубки показывать.

Не успела я придумать, что бы подходящее ответить, как мы уже спустились на первый этаж и вышли из здания правления. Однако, как он шустро все провернул. Я даже пикнуть не успела.

Егор Валентинович галантно открыл мне переднюю дверь и пригласил вовнутрь его зверь-машины. У меня в голове вообще все то не многое, что было связано с этим человеком, просто кричало, что не стоит никуда ехать с ним. Ну не сулит мне подобная поездка ничего хорошего. Он, как викинг из стародавних времен, весь такой большой, опасный, подавляющий и в то же время надежный, что ли, но совершенно незнакомый.

Не успела я осознать, что собираюсь делать и с кем, как из-за угла вышла очень знакомый парочка: Сережка с Веркой. Увидев меня, аж остановились, не веря своим глазам. И моя сестра сказала противным голосом:

- Ну, правильно. Жених бросил, так по рукам сразу и пошла, - Егор Валентинович только вопросительно приподнял одну бровь. - Манька, много хоть взяла? - как же мне стало стыдно, не передать словами. И не за себя же, а за нее.

У моего попутчика уже вторая бровь взлетела вверх, а Сережка стоял, потупив глаза в землю.

- Это кто? - своим густым голосом спросил Егор Валентинович.

- Моя сестра и жених, - тихонько, как будто признавалась в самой ужасной тайне, пропищала я.

- Бывший, - добавила та самая сестра.

А этот невыносимый тип, нет, чтобы просто сделать вид, что не заметил ничего такого, он залился гомерическим хохотом, да так сильно, чуть ли не до слез.