Вобла и остальные «надсиратели», как их прозвала Доминика, остались позади.

«Теперь придётся дрессировать новых наставников», – вздыхала девочка.

***

О том, что новая подопечная имеет магические способности, в пансионе не знали (герцог Фиарбский поостерёгся «козырять» такой информацией), а когда узнали, было уже поздно.

За прегрешения зарвавшихся матушек-настоятельниц поплатились все: со дня появления в пансионе маленькой герцогини во время молитвенной службы начали разом гаснуть все свечи, а так как дело было либо в предрассветный час, либо вечером, весь храм раз от раза погружался во мрак.

Доминика не привыкла вставать до рассвета, она искренне не понимала, почему нужно молиться именно в это время? Может, богине Лорене и армии её святых тоже хочется поспать, а какие-то фанатичные завывалки мешают им, вот они и гневаются и насылают мор на деревни.

Нехорошо...

После месяца пребывания в стенах неприветливой обители главная настоятельница послала герцогу Фиарбскому письмо, что, к сожалению, юной герцогине не подходит специфика обучения и воспитания данного пансиона. Но герцог не спешил забирать драгоценное дитя из высоких толстых стен пансиона и заплатил щедрую компенсацию за моральный и прочий ущерб, причинённый обитателям заведения.

Временами Доминика устраивала своим строгим наставницам настоящий кошмар.

Дурной пример заразителен. Другие воспитанницы оценили герцогскую изобретательность и, измученные строгим аскетическим порядком заведения, поддержали Доминику.

Благородные девицы быстро и, главное, с превеликим желанием растеряли всю свою кротость и показали матушкам зубки.

Молитвенные песни отныне пелись вразнобой, чем регулярно доводили наставницу по музыке до истерики.

Во время коллективных молитв тут и там слышались смешки, а так как в потёмках было не разобрать лиц виновниц, матушки-настоятельницы приуныли в своём праведном гневе.

Воспитанницы отбились от рук, бессовестно попирая устои пансиона.

Дело приняло серьёзный оборот, а значит, пора ввести новый, ещё более жёсткий порядок.

Однажды утром благородные девицы получили на завтрак лишь по тонкому куску хлеба и стакану воды. Настоятельницы объявили строгий пост, который продлится ровно до тех пор, пока души обитательниц пансиона не очистятся и не превратятся в родниковую воду да солнечный свет.

«В общем, до смерти решили голодом заморить», – сделала вывод Доминика и призадумалась: чем бы ещё насолить ханжам в рясах?

После голодного завтрака и смиренной молитвы воспитанницы отправились на занятие по лепке из глины.

Те девушки, что давно жили в пансионе, довольно ловко и умело вылепляли на гончарном круге кувшины. Новенькие же, и в их числе Доминика, мучили податливую глину в попытках создать хотя бы тарелку.

Вдруг на ум Домми пришла блестящая, прямо-таки возмутительно гениальная идея.

Руки воодушевлённо принялись лепить это. Все знания Доминики о мужской физиологии сводились к созерцанию обнажённой статуи мускулистого обнажённого полубога, которую девочка обнаружила на чердаке в куче пыльного хлама.

Творение получилось приятно реалистичным по форме, но раза в три увеличенным, чтобы даже самым подслеповатым настоятельницам удалось разглядеть сие великолепие в боевом положении.

Девушки-сёстры по несчастью с опаской поглядывали на Доминику, предчувствуя новую волну неприятностей. А уж что может быть хуже голода?

Холод.

Но Доминика самозабвенно отдалась воле вдохновения, а потом, пока наставница-настоятельница не увидела, завернула шедевр в полотенце для рук и спрятала в широкий передний карман фартука.