— Где? — я склонилась чуть ниже, придерживая руками вырез платья, который очень уж хотел показать всё, что скрыто за ним.

— Да вот же! — ткнул пальцем как шкодливый мальчишка.

Ночью не только все кошки черные, но и все цветы абсолютно одинаковые. Какой конкретно лизать, я не представляла (да и не горела особым желанием), а потому со знанием дела кивнула. Хотела уже развернуться, но каблук застрял в щербинке между камней. Покачнулась, меня повело вперед.

Императорская реакция как всегда была на высоте. Он поймал меня и зачем-то притянул к себе.

Чуть крепче, чем требовалось.

Сквозь тонкую ткань моего дико бесстыдного платья ощущались все без исключения изгибы. Жутко неудобная сцена! Полный позор!

Почему тогда внизу живота теплеет, а в ушах звенит?

— Как любопытно, — хрипловато раздалось над моей макушкой.

— Что случилось? — развернулась лицо к лицу.

Невыносимо близко. Удивительное дело. Можно коснуться пальцами его легкой щетины, можно изучать каждый взмах ресниц... попробовать на вкус губы...

— Да так, ерунда. Почему-то, когда мы обнимаемся, у вас начинают расти рога.

Я схватилась за голову, выдав такое матерное выражение, которое подвергло бы в шок портового грузчика. Увы, императора оно не смутило. Куда больше его интересовала моя "изюминка". Причем интерес был чисто натуралистический. Такое чувство, что Эдвард нашел редкую скотинку в свою коллекцию.

— Мне нужно идти! — рыкнула я, но мужчина вновь обхватил меня в кольцо рук и не позволил слинять.

— Вот уж нет, леди Виктория. Имейте совесть, объяснитесь.

— Это всё ваш алкоголь! — быстренько перекинула ответственность.

— Думаете? — император потрогал свою голову и с явным сожалением покачал ею. — А почему у меня нет рогов?

— Да откуда я знаю. Отпустите!

Демоны всемогущие, что же мне делать?..

— Тихо.

Не просьба, но приказ.

Император изучал меня, и взгляд его, темный точно самое бездонное озеро, бесстыдно гулял по моим скулам, опускался к ключицам, пробирался сквозь ткань «ночнушки». Ладони его держали меня за талию. Достаточно высоко, не позволяя себе лишнего, но слишком низко, чтобы рождать во мне восхитительное чувство трепета.

А затем наши губы встретились.

Чисто случайно, конечно же.

Осторожно, нерешительно. На его губах горчил алкоголь, но сладость зашкаливала. Легкое касание переросло в жаркий поцелуй, и только сейчас до меня дошел весь ужас происходящего.

Что мы творим???

Ему нравится целоваться с рогатыми женщинами?

— Что вы делаете? — я начала отбиваться, впрочем, как-то неактивно.

— Кое-что проверяю.

— Мое умение целоваться?

— Нет, кое-что другое, — голос потяжелел. — Не двигайтесь. Хм. Да нет же. Этого не может быть!

Теперь выругался Эдвард, причем моё словечко по сравнению с его было детским лепетом.

— Чего не может быть? Того, что мы целуемся?

Как-то обидно, если честно. Я не так уж плоха в поцелуях — всю юность тренировалась с друзьями-мальчишками. Отрабатывала тактику, чтобы не ударить в грязь лицом в ответственный момент.

Но ответственный момент случился, а Эдвард Третий почему-то разъярился, напрягся всем телом. От былого алкогольного веселья не осталось и следа.

— Она не может быть той самой! – рыкнул император куда-то в небеса, резко выпуская меня из объятий.

От неожиданности я пошатнулась и едва не рухнула на злосчастный цветок с клубничным вкусом.

— Да что не так?!

— Ничего особенного. Кроме того, что ты — моя истинная пара, — выплюнул с отчаянием.

Он так отчетливо скрипнул зубами, что мне стало страшно за челюсть императора. 

Чего-чего?

Это шутка такая? Попытка развести меня на что-то большее, чем обычный поцелуй?