Решив плыть по течению и не поддаваться панике, я наконец сдалась усталости. Глаза просто закрывались. Вот странно — устала во сне! Удивительные кульбиты подсознания. Что ж, возможно, все изменится, когда я проснусь: вдруг меня все-таки еще ждут страстный нордический блондин и дворец?

Мысленно хихикая над собой, я осмотрела койку, оценила вполне себе чистое белье и отсутствие насекомых. Сняла пиджак и, оставшись в открытом топе и брюках, провалилась в сон.

***

Проснулась взъерошенная и сбитая с толку. Долго лежала, не открывая глаз и не особенно сознавая, что уже не сплю. Все перебирала сбивчивые обрывки сна.

Мне снился наш заросший березами двор между двумя пятиэтажками, проржавевшая ракета-горка и песочница без песка. Мы со Светкой пробирались за гаражи, чтобы похоронить ее попугая. Бедняга каким-то образом вылетел из клетки и пал в неравной схватке с кошкой. Мы вооружились металлическим совком и положили бедную птичку в коробку из-под чая. Но тут появился Виктор Василич, мой начальник, и спросил, выставила ли я счет «Ремстрою»? И я вдруг поняла, что забыла отчитаться по НДС, и налоги не перечислила. В моих бухгалтерских мозгах моментально зароились схемы, как бы оправдаться и исправить косяки, не нарвавшись на штрафы и пени. А потом вдруг — я в электричке. Мимо мелькают знакомые перелески, по макушки занесенные снегом. В вагоне безлюдно, холодно и мрачно. Дверь в тамбур нараспашку, и тяжелый табачный дух заставляет прятать нос в колкий шарф. До мамы не доехала, внезапно оказалась в бабушкином деревенском доме, который продали сразу после ее смерти лет десять назад. Что-то еще снилось... Не помню. Приятное, но несуразное.

Наконец, открыла глаза и увидела плохо побеленный потолок с люком в центре.

Я снова в той же камере.

Вздыхая и кряхтя, как старушка, поплелась в санузел.

Набирая воду в ладони и споласкивая лицо, наконец, сформулировала, что меня беспокоит. Сон мой был сплошным сумбуром — винегрет из обрывков воспоминаний, страхов и неосознанных желаний. А вот эта камера и вода, что холодит сейчас мои щеки, подозрительно напоминают реальность.

____________________________

[1] Арк’Асгейрр — декан кафедры некромантии в лучшей магической академии «Синяя Звезда». Приставка «арк» говорит о том, что это дракон, притом из очень знатного рода. Этот чудак уже встречался читателю в романе «Миа: Замуж по воле Солнца».

5. 5.

Принц Истиан

В рабочем кабинете его величества царил полумрак. Привычная с отрочества картина: посетители застыли на стульях с неудобными спинками, а отец, величественный и надменный, — за огромным монументальным столом. Сколько себя помню, Даррен X редко позволял себе выходить из роли всевластного монарха — по пальцам пересчитать случаи, когда он казался обычным человеком.

Отец откинулся в кресле и принял излюбленную позу — оперся локтями о подлокотники, а ладони сложил лодочкой и поднес к губам. Я уже был напряжен как струна, а сейчас приготовился к буре — ничего хорошего взгляд его величества не сулил.

— Я знал, что мой младший сын фантазер, увлеченный странными экспериментами, — отчеканил Дарен X. Желчный взгляд остановился на младшем принце.

Лицо Роэнна побледнело от сдерживаемой ярости, но брат не протестовал. И правильно. Бесполезное занятие — переубеждать отца в раз сделанном выводе. Между ними всегда стоит этот досадный отголосок прошлого. Дейн родился совсем слабым и заикался до трех лет, и все эти годы отец пытался руганью и тычками исправить его недостатки. Так продолжалось, пока я, уже будучи взрослым, в один прекрасный день не увез младшего братишку к нашей доброй тетке Отилии и ее мужу принцу Аларду. Мелкого радушно приняли в уютный мирок семьи Младшего королевского дома. Так и получилось, что Дейн рос вместе с кузеном Алесом, герцогом Сеттом. А король абсолютно не интересовался судьбой младшего принца, упрямо считая его никчемным. Когда же Дейн вырос настоящим мужчиной и доказал, чего стоит, не только в науках, но и в битвах, наш неподражаемый отец просто принял это как должное. И вот теперь у его величества хватает наглости снова вешать нелестные ярлыки! Поразительно! У меня едва хватило выдержки, чтобы не нарушить этикет самым грубым образом и не нахамить.