– Каролина!

Внучка ректора тотчас отпрянула от меня и с ужасом посмотрела на красноволосую фурию, стоящую посреди коридора. Её лицо быстро наливалось гневом. Губы кривились, а глаз дёргался, будто у неё защемило нерв.

– Это всё моя вина, – торопливо проговорил я, решив защитить Каролину. – Вино ударило в голову, растоптав последние извилины. Да и гормоны… ох, уж эти гормоны! Что они со мной творят! Мне на той неделе столб понравился.

– Врёшь… – с трудом выдохнула Дымова, словно кто-то невидимый отчаянно сжимал её шейку. – Это не ты в женском туалете, а она – в мужском. Предательница!

Графиня резко развернулся и пулей вылетела из коридора.

– Варя, подожди! – метнулась за ней Каролина.

– Дела-а-а, – протянул я и следом глухо добавил: – Да, жизнь – действительно замечательный режиссёр.

– Михаил, что произошло? – вошли в коридор сёстры Астафьевы, которые, кажется, выпили больше всех. Обе девушки слегка покачивались и глупенько улыбались.

– Варвара-а пронеслась через весь за-ал и выскочила-а из кафе. А следом за ней Каролина-а. Что ты им тут показа-ал? – растягивая слова, спросила Виктория, стрельнула взглядом на мою ширинку и добавила: – Своего воробышка-а?

– Нет, орла не показывал, – отрицательно покачал я головой и решительно сказал: – Всё, закругляемся. Пора покидать это славное местечко. Чую, Варвара и Каролина не вернутся.

– А что случилось-то? – тревожно спросила Дарья, выглядящая чуть трезвее сестры.

– Потом как-нибудь расскажу, – проронил я и вышел из коридора.

– А поехали-и в нашу квартиру. Там и расскаже-ешь, – ударил меня в спину весёлый голос Виктории.

Я проигнорировал его и нашёл мрачным взглядом официанта, обслуживающего наш столик. Надо бы выяснить во сколько обошлось наше застолье. Думается, что цена, мягко говоря, не хилая, а платить мне. Не стану же я трясти деньги с сестёр Астафьевых? Поэтому встаёт логичный вопрос…  А человеку с одной почкой так же комфортно жить, как и с двумя?

К счастью, Дымова заранее внесла депозит, который покрыл стоимость нашего застолья. Эта новость изрядно обрадовала меня, так что кафе я покинул в сносном настроении. Астафьевы же ещё раньше укатили с личным водителем.

На улице к этому моменту пошёл мелкий, противный дождь, напоминающий холодные слёзы. Капли стучали об крыши домов, автомобили, купола зонтиков и падали на мостовую, собираясь в лужи.

Однако позеленевшие от времени медные часы на башне показывали, что время всего лишь приближалось к девяти часам.

Как-то рановато ехать домой. Может, стоит наведать того простолюдина? Как там его? Александр Смертин, кажется? Адрес я его помню, так что стоит посетить его и договориться о татуировке, чтобы к понедельнику он уже был готов. Да, так и сделаю.

Цапнув кем-то забытую на карнизе газету, я прикрыл ею голову и быстрым шагом двинулся в сторону метро, проклиная про себя мерзкую погодку. Да ещё она довольно быстро выдула из меня весь хмель. В метро я уже спустился практически трезвым и несколько станций хмуро смотрел в одну точку, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Благо желудок меня всё-таки не предал. Успокоился. Посему я без эксцессов выбрался из метро, оказавшись далеко не в самом хорошем районе, облюбованном рабочими.

Вокруг высились красные, кирпичные трёхэтажные дома с мутными окнами, часть из которых оказалась заколочена досками. Входные двери были обшарпаны, стены испещрены трещинами, а улицы изобиловали глубокими ямами, заполненными мутной водой, смешанной с нечистотами.

– Что-то мне моя идея уже не кажется такой хорошей, – прошептал я себе под нос. – Но возвращаться не солоно хлебавши как-то не хочется.