Смахнув с носа дождевую каплю, я пошёл вдоль домов, поглядывая на немногочисленных местных жителей, не побоявшихся дождя. Заросшие щетиной, с серыми от тяжёлой работы лицами и с потухшими глазами. Они порой провожали меня тусклыми взглядами. А я старался не привлекать ничьего внимания. И вот таким макаром добрался до покосившегося дома с побитым ржавчиной номером тринадцать. Тут-то и живёт Смертин.
Я вошёл внутрь, поморщился от запаха тухлятины, поднялся по рассохшимся ступеням на второй этаж и постучал в хлипкую дверь.
– Кто там? – донёсся из квартиры хриплый голос Смертина.
– Михаил, тот, что студент.
– А-а-а, надумали-таки татуировку сделать, сударь? – обрадовался парень и следом зашёлся в надсадном кашле.
– Ага. Детали обговорить надо. Дед дома?
– Нет, в больнице он. Я немного денег отыскал – и отправил его лечиться, – открыв дверь, проговорил бледный Смертин, чьё костлявое тело скрывала заляпанная майка.
С последней нашей встречи он обзавелся густой синевой под глазами. Его скулы ещё больше заострились, а на губах блестела слюна. Но в глазах полыхал живой огонь, не угасший под напором болезни.
– Благородный поступок, – оценил я, понимая, что парню и самому бы хорошо обратиться в больницу, а он благородно потратил деньги на деда.
– Спасибо за похвалу, сударь. Так какую татуировку делать будем?
– А где гарантии, что ты в таком состоянии не напортачишь?
– Да вот вам крест! – горячо выдохнул Смертин и перекрестился. – У меня рука набитая. Хотите, прямо сейчас нарисую то, что попросите? У меня как раз бумага с карандашом на столе лежат.
– Ну, давай, – решил я.
– Проходите, милости просим, – парень посторонился, пропуская меня внутрь убого обставленной комнатушки с дощатыми полами, топчаном в углу и единственной свечой, горящей на столе.
– Благодарю, – кивнул я, слыша за растрескавшимся шкафом отчётливый мышиный писк.
– Чего уж там… – махнул рукой Смертин и снова начал сильно кашлять, прикрыв руками рот. Его аж скрутило в три погибели, и на глазах выступили слёзы. А когда он откашлялся, то с вымученной улыбкой проговорил, потирая солнечное сплетение: – Ох, будто бесы нутро раздирают. Ладно, сдюжу. А вы присаживайтесь вот на стул, а я сейчас нарисую чего скажете.
– Волка нарисуй, – решил я и с кривой улыбкой добавил: – В овечьей шкуре.
– Будет сделано, – кивнул Смертин, плюхнулся на табуретку, вооружился огрызком карандаша и стал шустро выводить линии.
Мой взор принялся следить за его действиями, а в голове настойчиво крутилась какая-то мысль, словно в диалоге с парнем было что-то важное. Но что это может быть? Я начал мысленно просеивать наш разговор и вдруг поражённо открыл рот. Смертин сказал, что его нутро будто бесы раздирают. А мне недавно досталось рунное заклятие, позволяющее обнаруживать бесов, терзающих человека!
А что если мне прямо сейчас провести эксперимент? Подопытный есть. И ему мой опыт точно не повредит, а вот помочь авось и сможет. И я был совсем не против помочь Смертину. Признаться, его характер меня подкупил. Я даже собирался всучить ему задаток. Хороший задаток, чтобы он смог купить себе медицинские препараты.
– Уважаемый, – обратился я к Смертину. – Отложи карандаш. Я вижу, что никакая болезнь не способна заставить дрожать твою руку.
– Это верно, – улыбнулся парень. – Мастерство, как говорится, не пропьёшь. Хотя у меня по мамкиной линии был дед-кузнец. Так он к старости даже подкову сковать уже не мог. На корню пропил мастерство. Видимо, изобретательный был человек, раз сумел совершить подобный трюк.