- Если хочешь, я поищу еду, - предлагает Заяр искоса глядя на меня. Опускаю взгляд на его рану, перемотанную куском моей блузки. Битый небитого везёт… - Всё в порядке, - поспешно говорит он.

- Я сама…

Поднимаюсь на ноги, и тут же едва не отправляюсь в полёт.

Заяр успевает подхватить меня на руки и осторожно опускает обратно на землю.

 - Грейся, - твёрдо говорит он. – Я скоро вернусь.

Не остаётся иного выбора, кроме как выполнить приказ…

Заяр

Говорят, что большая часть змей умирает от простуды, не дожив до восемнадцати лет…

Я бы этому в жизни не поверил, если бы не видел сейчас сам.

Здесь не так чтобы холодно. Без рубашки я чувствую себя вполне бодро. А девочке хватило один раз промокнуть, и уже жар…

«Девочке»…

Горько посмеиваюсь над собой. Её сестра мне «девочкой» не казалась. Но сейчас это не важно.

Боюсь оставлять её одну, но нам обоим нужно поесть. Иначе мы так и не соберёмся с силами, здесь и умрём.

Охотиться с голыми руками мне не в первой. Впервой – одной рукой и без когтей. Мельком думаю о том, что нужно было попросить её поменять печать… Но придётся поверить, что она действительно не знает – как. Вообще-то, если это правда – мне каюк.

Её пытаются убить. А я беспомощен как кролик.

Меня охватывает злость, но к счастью злость хорошо действует на мою скорость.

Спустя час возвращаюсь в пещеру с двумя кроликами в руках.

Эгле вяло смотрит огонь. Взгляд затуманился, и это нехорошо.

Присаживаюсь напротив, принимаюсь свежевать мясо.

Эгле чуть оживившись наблюдает за движениями моих рук. Наверное, тоже хочет есть.

Наконец, обе тушки установлены на ветках над огнём. А я, поколебавшись, пересаживаюсь к ней и обнимаю со спины.

Эгле дрожит.

- Нужно снять блузку, - шёпотом, как ребёнку.

Эгле нехотя кивает. Снимать приходится мне.

Обнажённое женское тело в руках могло бы быть приятным, если бы я не ощущал так отчётливо, что её лихорадит. Эгле горячая, как раскалённый камень и немного влажная.

Пытаюсь растирать её плечи, но даже не знаю, помогает это или нет.

У нас мало женщин, но те, что есть, привыкли к холодам не меньше нас. У нас на равнинах иней частенько даже летом лежит на траве. Когда-то давно, когда жемчужницы вытеснили нас с южного побережья, нам казалось, что в таком климате жить нельзя. Оказалось – ничего. А здесь у них – непривычная зелень. Даже осенью всё цветёт. Мы о таких деревьях и травах слышали только в сказках…

Вспоминаю то, что хотел сказать, когда только пришёл.

- Эгле… ты знаешь, где мы?

Качает головой.

- По-моему, это остров, - добавляю то, что успел понять.

Эгле равнодушно смотрит на меня.

- Ну и что?

Молчу подбирая слова. Если не согреется, ей станет только хуже. Будут ли нас искать? Не знаю. Меня-то точно нет.

- Если до завтрашнего вечера за нами никто не придёт – попробуем пересечь реку, - говорит Эгле, будто отвечая на мои мысли.

Молчу. Очень не хочется говорить в слух то, что вертится в голове. Но чувствую, что должен.

- Я не умею плавать.

Эгле несколько секунд смотрит на меня, а затем её почему-то разбирает хохот.

- Эгле! – говорю с укором. – Госпожа!

Эгле качает головой и прижимается влажным виском к моему плечу.

- Вот уж повезло, так повезло.

- Кожнары не плавают! Нам покорны степи и леса!

- Да-да! – Эгле испускает последний подозрительный хрюк, и чуть успокоившись устраивается на моём плече. – А ещё не ездят верхом… - испускает вздох и какое-то время молчит. – Я тебя не брошу, - обещает она наконец. – Придумаем что-нибудь. Но я надеюсь, за нами придут.

Так, не отодвигаясь друг от друга, мы принимаемся за еду. Кролики хорошо прожарились, но кажутся пресными на вкус. Могло бы быть вкусней, и я невольно говорю: