В голове ещё крутились обрывки вопросов, страх, догадки одна страшнее другой. Ноги подкашивались от ужаса, когда Трамм приказал раздеваться. Руки двигались сами, крик застыл внутри, не имея возможности вырваться. Абсолютная беспомощность.

А после провал. Смутно помню, как прибывали незнакомые люди – не то по Лучу, не то другим непонятным способом, просто появлялись. Нарастающий звон и запах. Руки и ноги в цепях – широко разведённые на обозрении всех этих мужчин. Их возбуждение, азарт, предвкушение, извращённое удовольствие. Прикосновение шершавых мужских ладоней к лицу, груди, животу...

И дальше – полная, совершенная пустота в воспоминаниях.

Не знаю, что со мной вытворяли, и, наверное, к лучшему. Когда я очнулась в кровати, всё тело ломило, в глаза бил зелёный, умиротворяющий свет.

– Сдох, – услышала я, приходя в себя.

Нет, пожалуйста, нет! Только не это!

– Кто? – прохрипела, отчаянно цепляясь за надежду. Даже остальные вопросы – почему я тут, что случилось, – казались не настолько важными. Впрочем, они так и остались без ответов.

– Надо же. Ещё помнит, – знакомый голос... Гера, что ли? Или кого-то из его приспешников? Звучал словно издалека или через какое-то передающее устройство.

– Я же говорил, – усатая физиономия Трамма склонилась надо мной, вглядываясь в глаза.

Я прислушалась к себе. Меня заставили всё забыть?

– Сдох твой д... дебил, – бросил в лицо Трамм.

«Нет!» – взмолилась я про себя. Слёзы потекли по щекам. Его поймали? И, возможно, убили... тут же? Снова какой-то ритуал? Для чего понадобилась я?

– Пожалуйста... – шепнула я, отчаянно желая знать и боясь правды.

– Больше можешь его не ждать, ты теперь только моя.

Вопросы пришли много, много позже, когда боль потери и опустошения притупилась.

Теперь только его? А раньше? И кем он всё-таки был, мой несостоявшийся спаситель?

Безумно хотелось спросить, как он погиб. Несколько раз я почти решалась. Но вспоминала, как пришла жаловаться на Радта и чего добилась. И не рисковала. Правды не узнаю, только разозлю хозяина.

Со временем черты стёрлись в памяти, смазались в один почти безликий образ. Однако Трамм так и не добился того, чего хотел. Я притворялась, врала, научилась делать безразличное лицо при любом, даже самом неожиданном упоминании. Собирая по крупицам осколки воспоминаний, которые помогали мне жить, искать выход и, в конце концов, сбежать из пансиона. Я не забыла о нём, образ моего первого мужчины остался в сердце навсегда незримым эталоном.

20. ГЛАВА 20

А теперь этот самец, которого я с какого-то перепугу решила взять в мужья, пробуждает самые болезненные воспоминания, заставляя вновь и вновь переживать то, что, казалось, давно уже отмерло.

Я бросила сердитый взгляд на дверь. И где бродит, интересно? Неужели даже на морозе нашёл очередную юбку, под которую можно забраться? Или заглянул в соседний домик? Он же даже куртку не надел! Ненавижу мужиков.

Вечер спас брат Реаны Гарелл. Ну как спас, появился удачно, под визг бросившейся на шею сестры. И внёс разнообразие, вместе с ноткой тревоги.

– Отец послал за тобой, – сообщил ей, когда первая кутерьма улеглась.

Гарелл всегда был завидным женихом, и многие наши девчонки, включая Клариссу, не упускали случая состроить ему глазки. Особенно учитывая, как редко он появлялся на развлекательных мероприятиях. А лично я любила его ещё и за то, что он один из немногих мужчин в нашем кругу не слыл развратником и бабником.

Любила, конечно, громко сказано, во всяком случае, он никогда не пытался пристать ко мне спьяну, чем в своё время отличился почти каждый. Что поделать, если моя фигура полностью соответствует самым потайным желаниям и действует на представителей противоположного пола именно так, как мне меньше всего хочется?