Я рассматривала его с каким-то новым, незнакомым ощущением. Умение ладить с детьми всегда казалось мне неоспоримым достоинством.

А он именно ладил. Девочка затихла, держась за его шею, и даже разулыбалась. Я поймала себя на мысли, что и сама затихла бы на её месте. К животу прилило от воспоминания о горячем поцелуе – жаль, без связи с тенью не получалось определить, насколько он был искренним. Всё-таки я не забывала, что передо мной профессионал. Хотя на какие-то мгновения почти потеряла голову, отдаваясь пышущей из него страсти.

Муж в очередной раз проводил взглядом пролетающий аэроборд и обратился к своей ноше:

– Так ты тут с родителями?

– С папой. Мама умерла, – отозвалась девочка грустно.

Я напряжённо посмотрела на неё, но расспрашивать побоялась. В наше время из-за войны многие семьи оказались разрушены.

– Вы живёте на Третьей? – Рау тоже решил не заострять внимания на печальном.

– Только недавно получили разрешение, – доверчиво отозвалась Милли. – А до этого жили здесь, только в городе.

– Как зовут твоего папу? – вставила я.

– Эмиль, – охотно откликнулась девчушка. Муж притормозил, оглянулся, встретившись со мной взглядом.

Эмиль мне сразу чем-то неуловимо понравился. Может, отсутствием Ша-Дарровой ершистости, может, улыбкой. Даже в очередной раз пожалела, что не чувствую тени. Уж она-то видит мужиков насквозь.

А он ещё и одинокий отец, оказывается... Правда вот умудрился ребёнка потерять – ну да чего ожидать от мужчины? Всё-таки с собой взял, а не спихнул на кого-то и не поехал развлекаться.

Хм, если он брат Тильды, это что же – они ещё и в нашем домике живут? Надо будет вечерком выйти в общий зал. Пообщаться.

– А сюда вы как попали? – не унимался Ша-Дарр. Я тоже всегда была подозрительной, но в данном случае, мне кажется, он скорее почуял соперника. Не просто красавчика, способного составить конкуренцию по внешним данным, но и не свернувшего на путь торговли собой. Ещё и ребёнка воспитывающего.

Мой интерес и симпатия определённо возросли. Да и, признаться, реакция мужа тоже оказалась приятной. Ревность – не ревность, конечно, скорее мужское чувство собственности, но я так редко ощущала себя женщиной, а не эротической игрушкой, которую можно по-всякому использовать, а в случае чего и поделиться... Мне так нравилось, что он не хочет мной делиться!

Наконец, мы в очередной раз выбрались на гору. Я уже начала сомневаться, стоит ли удовольствие катания этой незапланированной зарядки, от которой руки-ноги болят и голова кружится.

Рау внимательно оглядывал встречных, девочка положила голову на его плечо, снова затихнув. Я догнала их и пошла рядом, остервенело борясь с мыслями о том, что мы сейчас смотримся прямо как настоящая семья.

У меня никогда не будет семьи. Не будет детей. Я давно уже смирилась с этим, но несносный мужчина, ворвавшийся в мою жизнь, снова всколыхнул давнюю тоску.

– Милинда! – как ни выглядывали, а Эмиль заметил нас первым, подбежал с перекошенным от волнения лицом. Запыхавшись, следом догоняла Тильда. – Что случилось?!

– Мы нашли её внизу, – отозвалась я.

– Папа! – девчушка встрепенулась, протягивая руки. Я  удовольствием рассматривала, как один красавец осторожно передаёт её другому. Если бы не демонова тень...

Встряхнувшись, прислушалась к разговору.

– Я только на минуту отвернулась, – оправдывалась Тильда. – Сказала же не ехать без меня вниз!

– Ты сказала, что догоняешь! – настаивала на своём Милинда.

– Я сказала, ждём папу! – Тильда повернулась к Эмилю: – Прости, я смотрела, не знаю, как так вышло...