Рассмотрев сердце, он обнаружил, что орган был с дефектом. Обычно сердце покрывает перикард – мешочек из плотной фиброзной ткани, удерживающий его в грудной полости. Он не только обеспечивает сердцу дополнительную защиту от инфекций, но также содержит небольшое количество жидкости, облегчающей его не прекращающуюся ни на минуту работу. На этот раз, однако, околосердечная сумка не обхватывала плотно, как и полагается, сердце, а была растянута из-за черной свернувшейся крови. Никаких внешних патологий магистральных кровеносных сосудов не наблюдалось, однако, когда Морганьи разрезал самый крупный из них – аорту, – то понял, отчего умерла девушка. Рядом с местом выхода аорты из сердца он обнаружил признаки болезни: стенка сосуда ослабла и раздулась наружу – подобный дефект называют аневризмой. В данном случае аневризма была размером с крупный грецкий орех. Она лопнула, и большое количество крови попало в околосердечную сумку и грудную полость, вызвав практически мгновенную смерть. В отчете о вскрытии Морганьи сделал замечание, руководствуясь, как может показаться, больше соображениями морали, нежели медицинскими знаниями, и все же он оказался прав:

«Вполне очевидно, к тому же есть многократные доказательства, полученные в результате вскрытия, что при наличии определенных причин половые излишества способствуют скорой смерти за счет усиления кровообращения. Большое количество половых контактов вызывает разрыв спящих аневризм и повреждение сосудов головного мозга, которые, не будь такой активной стимуляции кровообращения, легко могли бы оставаться невредимыми гораздо дольше – возможно даже, вплоть до преклонных лет».

Вполне вероятно, что смерть девушки стала следствием ее профессии: теперь развитие аневризмы аорты напрямую связывают с заражением сифилисом, и вплоть до 1940-х годов, до начала повсеместного использования пенициллина, большинство подобных случаев наблюдалось именно у больных сифилисом. Некоторые внезапно умирали из-за разрыва аневризмы – «так же молниеносно, как если бы их застрелили из пистолета», как выразился врач девятнадцатого века Рене Лаэннек. Их можно назвать счастливчиками: чаще всего аневризма разрасталась, сдавливая другие внутренние органы и разрушая кости позвоночника так, что ее можно было разглядеть через кожу. Иногда пациенты умирали медленной смертью от удушья, так как аневризма пережимала им трахею. В 1752 году к врачу Уильяму Хантеру обратился корсетный мастер, у которого на протяжении трех лет в груди росла аневризма, и в конце концов она проступила наружу между ребрами. Она лопнула, когда мужчина повернулся в кровати и собрался кашлянуть: «Кровь хлынула потоком так стремительно, что облила шторы и стены; он умер, не успев не только что-то сказать, но даже просто вздохнуть или простонать».

Аневризма аорты с самого начала, как только ее впервые обнаружили в шестнадцатом веке, стала для врачей сущим кошмаром – ее было сложно диагностировать и невозможно вылечить. Повреждение в стенке аорты – это настоящая катастрофа, особенно если учесть объем и давление находящейся в ней крови, а также тот факт, что это единственный канал, соединяющий сердце с основными органами. Мало того, что эта тридцатисантиметровая трубка очень важна для жизни, так еще до нее трудно добраться: верхнюю часть аорты защищает грудная клетка, и она находится в опасной близости к сердцу и легким, а брюшная аорта спрятана глубоко за внутренними органами и плотно прилегает к позвоночнику. Врач восемнадцатого века Генри Мэйсон заметил в своем трактате, с какими трудностями связано лечение такой аневризмы: «Так как добраться до расположенной глубоко внутри организма аневризмы невозможно, все, что можно сделать для пациента, – это попытаться ослабить движение крови посредством строгой диеты, а также регулярных кровопусканий… Пациенту при этом следует рекомендовать воздержаться от любых волнений тела и разума». То есть это было даже не лечение, а скорее паллиативный уход.