Если после он останется стоять, это конец. Если опустится на колени – спасен.

Приподнявшись на носочках, я потянулась к его губам…

В мире Циты понятия «поцелуй» не существует. Касание губ – это ритуал. Касаясь губами губ другого человека, ты показываешь, что ты им владеешь, кормишь, повелеваешь им…

Зен никогда не примет это. Он упрямый до чертиков и скорее умрет, чем смирится. И я, если подумать, не имею морального права подвергать его такому унижению – ведь «поцелуйный ритуал» – это унижение для людей этого мира. Когда Шариан требовал ударить меня, Зен этого не сделал, он меня пощадил. А я не должна унижать его. Но унижение в данном случае равно спасению… так что делать? Ведь мы еще и поклялись быть партнерами, и, значит, я нарушаю клятву.

Мне осталось лишь податься вперед, чтобы совершить ритуал.

Но это сделал он. Это он наклонился ко мне! Он совершил ритуал!

Наши губы встретились на несколько мгновений, а потом я отстранилась, не понимая, что произошло. Зен опустился на колени, ввергнув в шок не только меня, но и Тредена.

Мысли смешались, а губы запекло, словно мэнчи не поцеловал меня, а обжег, заклеймил.

Я шагнула назад, растерянно взглянула на Вандерию и, не веря собственным глазам – Зен на коленях! – подошла к Тредену. В этот раз все произошло быстро. Я дотянулась до его лица, совершила ритуал и отстранилась. Бородач глянул на Зена, на меня, снова на Зена, и опустился на колени – он и в этом последовал за ним.

— Отныне ваша жизнь в руках Ирины! — объявила Вандерия. — Мэзава принимает вас. Встаньте!

Стражники помогли мэнчи… то есть уже мужчинам, подняться.

— Дай им первое повеление, Ирина, — велела комендантша.

— Вымойтесь, — выдавила я «приказ».

— Проследите, чтобы помылись, — бросила Вандерия охране и, взяв меня за руку, увела из темницы. Когда мы оказались в коридоре, она остановилась и сказала возбужденно:

— Теперь ты навечно их хозяйка!

Но это Зен меня поцеловал, он совершил ритуал...

Значит, это он навечно мой хозяин?

Официально наша новая жизнь началась с момента, как Зен и Треден приняли мое главенство. Фактически же нам далеко до того, чтобы в действительности считаться жителями Мэзавы. Первые несколько дней в крепости Утхад я не выходила из покоев, где пришла в себя. Ко мне заходила только Вандерия, хотя точнее будет сказать, что она не покидала их… Скорее всего, она не хотела оставлять меня одну, потому что боялась перепадов моего настроения, паники и безрассудств – всего того, что случается с людьми после того, как их перемелет мощный стресс.

Первое время я только и делала, что спала и ела; меня потревожили всего раз, сообщив, что мои люди спрашивают про волка. Я вспомнила о Младе и рассказала о нем Вандерии. Если верить ей, то на поиски зверя отправились несколько мужчин, включая Тредена. Увы, волка так и не нашли…

Оставался еще вопрос с гуи. Понимая, что сама не смогу обучить его, я сказала, что птенец принадлежит Зену.

Решив эти вопросы, я сконцентрировалась на собственных потребностях – а требовались мне в первую очередь покой и отдых. Мой сон тщательно охранялся; еду для меня готовили самую лучшую, сытную и вкусную; за телом ухаживали так, будто это не бренная плоть, а нечто невероятно ценное; когда я хотела общения, к моим услугам был лучший собеседник крепости – сама Вандерия.

Отеки пропали, пятна стали менее страшными, пищеварение пришло в норму, как и сон. Менструальный цикл и тот наладился, давая надежду, что не так все плохо с моим женским здоровьем после выкидыша.

Проснувшись как-то поутру и почувствовав себя хорошо, я решила, собственно, приступить к жизни.