— Мне все равно, будешь ты верить или нет, — плотно сжимаю запястье Лизы, вынуждая ее опустить руку и отступить. — Единственная причина, почему ты еще здесь — изменение наших договоренностей.

— Каких, милый? — с энтузиазмом готовой на все невинной девы вопрошает она.

— Ты исчезаешь не только из моей жизни, но и из жизни моей матери.

— С чего это вдруг? — мгновенно переключившись, уже с вызовом бросает она мне.

— Я все объяснил тебе еще в прошлый раз. Не поняла? Значит, это последний.

— И что ты мне сделаешь? Накажешь? — выпячивает она грудь так, что та по инерции начинает вываливаться из глубоко открытого декольте.

— Да. Ты же помнишь, что я в курсе всех твоих финансовых дел?

— Тварь! — вылетает изо рта Никольской словесный плевок. — Значит, она послала меня, потому что решила, что у тебя кто-то есть! Ты реально спишь с этой девкой?! Да эта лохушка сбежит от тебя после первой же встречи с матерью. Что, Нинки было мало?

— Счета в TBI у тебя уже нет.

— Ты?!

— Слышала мое условие? 

— Да! — громко выкрикивает она мне в лицо, подхватывает сумочку со стола и выбегает в дверь.

— Римма Федоровна, все. Больше ее здесь быть не должно. Никогда, — выношу окончательный вердикт я. 

И еще полдня пытаюсь хотя бы частично вернуться к тому ощущению легкости, которое переполняло меня с утра.

Хрен! Слова Никольской, как яд замедленного действия, проникают сквозь кожу, просачиваются в кровь, начинают отравлять ее клетка за клеткой, не позволяя сосредоточиться на чем-то другом.

— Мам, буду через полтора часа, — назначаю я встречу, чтобы больше не возвращаться к этой крайне раздражающей теме.

Никаких знакомств, никакого вмешательства в мою личную жизнь! Все остается так же, как и сейчас, пусть и в нетрадиционной, но, мать ее, такой охренительной гармонии!

Перед разговором заворачиваю домой, чтобы немного проветрить мозги и, да, взглянуть на елку, которую обещали привезти и установить уже сегодня.

Открываю дверь, вхожу в квартиру. 

Нет. Пусто.

Но внезапно до слуха доносится шум воды...

Время?

Поднимаю руку с часами.

Рано. Ни Жени, ни Антона не должно быть дома.

Как можно тише подхожу к ванной, мягко надавливаю на ручку, приоткрываю дверь.

Женина сумка и ее же одежда лежат на полу. 

Резко поднимаю взгляд на душевую кабину, с облегчением понимаю, что все в порядке. 

— Женя, — начинаю негромко я, чтобы не напугать, когда мое внимание привлекает тонкий бело-розовый пластиковый футляр на бортике раковины. 

Нет.

Не футляр. 

Тест.

На автомате протягиваю руку, чувствуя, как меня с какой-то бешеной скоростью затягивает в тесное безвоздушное пространство.

Взгляд.

Две... полоски...