До Нового года... а потом нужно будет что-то решать.

***

— Жень, ее привезут, поднимут, и если ты так сильно хочешь, я лично установлю ее в крепление, — поясняет мне Вова процедуру доставки елки с учетом всех всплывших нюансов.

— В следующий раз, детка, прописывай детальный сценарий, внесем его в наши ролевые игры. Сейчас же, как я понимаю, ее зеленая макушка должна была торчать между тобой и Вовой, а в салоне — витать непередаваемый аромат хвои.

— Да, Антон! Именно так! — отфыркиваюсь от него я.

— Так я не против! Но размер машины ты явно не учла. Вов, а куда это мы едем? — отвлекается от очень «продуктивного» разговора Тоша, внимательно разглядывая окрестности в окно. — Ты решил оставить меня на безлюдной трассе, в надежде, что я не найду дорогу домой?

— Тош, я бы оставил, если бы у меня не было абсолютной уверенности в том, что ты окажешься дома раньше нас. А ты ведь... окажешься!!! 

— Тогда куда?

— К себе.

— Ха... На хрена? — теперь по-настоящему настораживается Антон, и мне в который раз за вечер приходится растаскивать их по виртуальным углам ринга, начиная с вдохновением вещать о своих идеях декора елки.

— У нас в детстве все было предельно просто: одна и та же елка, начиная с того момента, как я себя помню. Игрушки — наше художественно-прикладное творчество из детских садов, школ и конфеты. Очень удобно! К завершению праздников декор редел, и убирать это дело было проще простого. Теперь мама, конечно, отрывается, — по-доброму смеется Антон. — Скоро из-под игрушек и елки видно не будет, но ей нравится, мелким тоже, тем более при их непосредственном участии появляются места для новых экземпляров.

— А у моей мамы сохранились еще прабабушкины. Когда была маленькая, их вешали на самый верх, и они были, как какое-то недосягаемое чудо, — с умилением вспоминаю я свои детские ощущения от разглядывания атрибутов новогоднего волшебства. — Но что самое интересное, когда доросла до того, что смогла до них дотянуться, чудо не исчезло! — по-дурацки щурюсь я, извлекая из памяти образы сверкающих в огнях гирлянд и игрушек. 

— Вов, а у тебя? Наверняка что-то потрясающее? — затаив дыхание, спрашиваю я.

— Угу, — подтверждает он, не отводя взгляда от дороги. — Дорого, красиво — и никаких повторений. Все должны удивиться, восхититься и впечатлиться.

— Кла-а-ассно, — тяну я, представляя нечто стильное и очень-очень гламурное.

В этот же момент наша машина останавливается перед высокими воротами, и, чуть спустя, Вова заезжает и тормозит перед входом в дом, где находится его собственная квартира.

— Десять минут, — произносит он, выходит из машины и быстро скрывается внутри подсвеченного новогодней иллюминацией красивого высотного дома.

— Жень, что с ним сегодня? Ты рассказала про «Глобал» и Лану? Или из-за наушника?

— Нет, Тош, он уже приехал заведенный. Решила не усугублять.

— Я порылся, но по верхам, сделал запросы. Завтра будет что-то конкретное, тогда и поговорим, — он протягивает мне руку и сплетает наши пальцы. — А как тебе мои родственники? Понравились? — сверкает прищуренными глазами он в отражении зеркала заднего вида.

— Конечно, Танюше еще сантиметров десять, и она бы спокойно повалила Вову в сугроб, а я бы под ее присмотром уже знакомилась со всей твоей семьей, — хихикаю я в ответ. — А вот Артуру точно было неловко. Прикинь, они такие уходят, а Вова мне: «Ну и у кого это твои фотки в телефоне?»

— Женя, вот сколько раз я тебе говорил, чтобы не позволяла своему воображению творить такую хрень? Почему ты, например, не подумала, что Вова тебе говорит: «Ты у меня такая красавица, что даже маленькая девчонка захотела, чтобы у ее любимого дядюшки была такая же невеста»?