И Саша… Саша старается, я вижу. Но все те работы, которые он находит, не приносят почти ничего. Я понимаю, что Саша не виноват ни в чём, понимаю. Но невольное раздражение глухой волной поднимается иногда во мне. Особенно когда я вижу новые магазины, появляющиеся в Риге как грибы после дождя.
Одежда, косметика, средства для ухода за кожей. Ах, я могу только смотреть на витрины. Но ведь кто-то же покупает всё это! И выходят из новеньких вращающихся дверей весёлые и довольные люди. И переговариваются между собой в том числе и на русском языке!
Значит, можно, можно зарабатывать и здесь! Почему же у Саши не выходит? Почему я вынуждена искать не просто работу, а любую работу, чтобы прокормить своего ребёнка?! Это неправильно. Так не должно быть. Мужчина должен, обязан нормально обеспечивать свою семью!
Я устало останавливаюсь перед очередной доской объявлений. В местный ДЭЗ требуются инженер, бухгалтер, паспортистка, уборщица… Ну вот же, требуется, требуется инженер! Вот же. И ДЭЗ. Это совсем не престижная работа. Неужели и сюда меня не возьмут?
- Паспорт. Негражданин. Какая инженерная должность? Вы смеётесь? Русским негражданам мы можем предложить только место уборщицы. Ну и что, что диплом. Русским не место на инженерных должностях, пора бы уже усвоить. Ну что, уборщицей пойдёте? Два раза предлагать не буду. Откажитесь, больше в наше учреждение можете не заходить…
***
- Мам… Мне только уборщицей предлагают… В соседнем ДЭЗе… Нет, мам, ты что! Не надо тебе, ты там вообще свалишься. Вон, как папа… Ну да, только Саша у нас работник остался. Ну что ты говоришь, мам? Почему толку никакого? Приносит же что-то… Ну, мам, это в тебе тёща просыпается!
Ничего Саша не проедает всё то, что зарабатывает! А что же, ему теперь не есть ничего? Тогда он тоже свалится с папой на пару… Ну не плачь, мам. Всё наладится… Да ничего такого страшного, ты же сама меня учила, что любой труд нужно уважать. Помнишь, ещё плакаты везде висели «Уважайте труд уборщиц!» Ха-ха-ха! Да не плачу я, мам, не плачу. Смешно просто. До слёз…
***
Один пролёт. Другой. Мои руки в жёлтых резиновых перчатках отжимают грязную тряпку. Ох. Я не выдержу так долго. Мне унизительно. Мне тяжело. Мне горько. Хочется взять это ведро с грязной водой и вылить его на противную латышку из отдела кадров. Прямо ей на голову. Ненавижу. Ненавижу всех латышей вместе взятых. Всё ненавижу.
Жизнь такую свою ненавижу. Сашу ненавижу. Зачем, зачем он таскался за мной с этой женитьбой? Может, если ли бы я не вышла за него замуж, я ещё успела бы найти себе москвича. Или поступила бы в аспирантуру и осталась бы в Москве ещё на два года. И нашла бы себе достойного москвича, нашла бы! Ах, жила бы сейчас в Москве, работала бы в НИИ, сидела бы в тепле и чистоте, не замечала бы этих уборщиц, не различала бы их лиц…
Чьи-то начищенные чёрные ботинки останавливаются прямо около меня.
- Ну, привет, первая красавица школы, - слышу я… - Не ожидал, не ожидал… - продолжает обладатель начищенных ботинок.
Душная краска заливает меня. Любой труд почётен, любой труд почётен, любой труд почётен, повторяю я про себя как мантру. И медленно поднимаю голову…
37. глава 37
Ира
Передо мной Улдис. Всё та же тёмная чёлка спадает на глаза. Всё те же глаза стального цвета. Он всё тот же. И совсем другой. Он стал совсем взрослым, Улдис. Уже не симпатичный мальчик из соседней школы, а уверенный в себе молодой мужчина. Красивый. Представительный такой.
Стрелки на брюках отглажены так, что, наверное, можно порезаться. Белоснежная рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами, из которой выглядывает крепкая загорелая шея. На миг я невольно западаю на ямку в основании его шеи. На серебряном блеске цепочки, что уходит под рубашку.