- Ты так говоришь, будто мужики это животные какие-то. Как будто им вообще всё равно, с кем, - снисхожу я до беседы с Нелькой.

- Да, в общем-то, так оно и есть. Если даже самая первейшая раскрасавица не даёт, то по итогу любой мужик и на козу залезет, лишь бы спустить, - выдаёт Нелька.

- Ерунду ты говоришь, Нель. По-твоему получается, что есть только голая потребность, а ни о каких чувствах и речи нет, что ли? – вступаю во взрослый разговор я.

- Почему это нет? Есть чувства, конечно. Но без траха все чувства испаряются. Трах это всё равно что полив для цветка, например. Нет полива, нет цветка. Нет траха, нет любви. Всё просто, это тебе не высшая математика.

- Тебя послушать, Нель, кто дал, того и любят.

- Не, не так, конечно. Во-первых, дать тоже надо уметь, начнём с этого. Во-вторых, дают сейчас вообще-то все. Поэтому просто дать мало. Нужно ещё и нравиться.

- Подожди, Нель, то есть, если две девочки нравятся примерно одинаково, то полюбят ту, которая даст? А ту, которая не дала, прям вот так сразу и разлюбят, что ли?

- Да нет, Ира! Ну чего ты непонятливая такая! Полюбят, если и так уже любят, и дала хорошо! А если дала, но мальчику не понравилось, как дала, то он будет другую искать! Потому что брёвна в постели ещё никого не удерживали, как бы там тебя ни любили! – немного раздражённо выдаёт Нелька.

- А, поняла! – я немного издеваюсь уже над Нелькой, но в то же время мне интересно её видение этих ситуаций. – То есть ты хочешь сказать, что если прям любовь-любовь, а в койке девочка оказалась бревном, как ты говоришь, то такую девочку в итоге разлюбят?

- Не то, чтобы разлюбят, но гулять от такой начнёт любой. И по итогу может и разлюбить, конечно. Потому что для мужиков самое главное это секс. Ничего другого. Только секс. От этого и пляшем. Если ты секси, то всё! Неважно, как ты даже выглядишь. Все мужики всё равно будут твои.

- Да ладно тебе, Нель, со своим сексом, - я с удовольствием произношу слово секс, оно настолько внове для меня. – Ведь сказано же тебе было, что в СССР секса нет! – уже откровенно смеюсь над этой Нелькой.

Но Нелька настроена крайне благодушно и совсем не обижается.

- Да ну тебя, Ирка, - пожимает плечиками Нелька. - Вспомнишь ты ещё тёть Нелю, да поздно будет, - Нелька от души тянется, вытянув кверху руки, сонно зевает, и глянув на меня с непонятной мне жалостью, позёвывая на ходу, уплывает в нашу палату.

А я ещё долго сижу на подоконнике, обхватив руками колени, и смотрю в ночную тьму, и вспоминаю весь этот такой длинный и счастливый день. Толя. Как он сказал… Как он смотрел… Ах, что он делал! Что он делал…

А Нелька просто дура. Просто наша общажная давалка. Что она может понимать? Она примитивная самка, вот она кто. А я… Я фея. Нет, я «гений чистой красоты», вот кто я!

И, конечно, меня не будут тянуть в койку, как Нельку. И как она только не понимает, что если девочка доступная, то на такой никто никогда не женится! Потому что зачем жениться, если то, ради чего женятся, и так, возьмите, пожалуйста!

Нееет! Девочка должна быть чистенькая, незахватанная! И тогда… И тогда такая девочка может выбрать себе в мужья любого мальчика, какого только захочет! Если она красивая, конечно, эта девочка. Вот как я. Я могу выбрать, кого хочу… Толя… Похоже, что я уже выбрала… Как быстро это случилось, надо же, оглянуться не успела и уже выбрала…

Мы поженимся… И каждый вечер, каждую ночь мы будем вместе… Как это будет? Ах… Удовольствие, которому нет равных, вспоминаю я слова Нельки. Вот здесь она права, наверное. Наверное, если по-настоящему лечь в постель с любимым парнем, раздеться догола и потом… Ах. Краска заливает меня. Ах… Как это будет…