Его сходство с Бардией было поразительно!

– Кто ты? – слабым голосом спросила Атосса.

– Твой брат, – усмехнулся незнакомец. – Разве не видишь?

– Вижу, – промолвила Атосса и села на ложе. – Ты не Бардия, хоть и похож на него.

– Посмотри внимательнее, сестра. Я твой брат. Просто ты не видела меня без одежды…

– Не морочь мне голову! – перебила Атосса. – У Бардии другой голос и волосы у него светлее. И шрама на шее у него нет.

– Волосы можно покрасить, голос изменить, а этот шрам – память об египетском походе. – Чужак придвинулся к Атоссе. – Ты запомнила меня таким, сестра, каким я был до похода в Египет. И не желаешь узнавать меня, своего брата, сейчас, хотя еще недавно сама просилась ко мне на ложе. Что случилось?

Глаза Атоссы внимательно изучали лицо, которое могло принадлежать только Бардии. И все же это был не он! Атосса чувствовала это, хотя не знала, как доказать обратное даже себе самой.

Незнакомец смотрел на Атоссу с небрежной улыбкой, видя внутреннюю борьбу, отражавшуюся на ее лице.

Атосса провела кончиками пальцев по лицу сидящего рядом мужчины, откинув волосы у него со лба. Действительно, волосы можно подкрасить хной. Шрама у Бардии не было до похода в Египет, после возвращения брата Атосса редко виделась с ним, поэтому могла и не заметить этого шрама. Но у Бардии была еще одна особенность – родимое пятно на мочке левого уха. Атосса захотела взглянуть на него и оторопела, когда уха под волосами не оказалось вовсе.

– Где твое ухо, брат? – спросила Атосса, окончательно убежденная, что перед ней не Бардия.

– Оставил в Египте, – прозвучал ответ. – В сражении под Мемфисом какой-то воин оказался ловчее меня и отсек мне ухо мечом, хотя хотел, верно, рассечь мне голову.

Атосса сузила глаза в предвкушении своего торжества.

– Я, может, и не углядела бы шрам, – сказала она, – но то, что Бардия не терял в сражении ухо, я знаю точно. Кто ты? Отвечай!

Атосса отодвинулась на середину ложа.

Незнакомец, тряхнув рыжими волосами, засмеялся.

– Задумка твоего брата не удалась, – сказал он. – Придется мне, как видно, сознаваться, дабы ты, прелестное создание, не натравила на меня в своих молитвах Ангро-Манью.[32] Меня зовут Смердис. Я брат Гауматы.

– Родной брат?

– Нет, сводный. Мы ведь совсем непохожи друг на друга.

– Я бы не сказала, – заметила Атосса, – брови у тебя точь-в-точь как у Гауматы.

– Ну разве что только брови, – усмехнулся Смердис.

– Это Бардия повелел тебе встретить меня в царской опочивальне? – резко спросила Атосса.

Смердис виновато кивнул.

– Значит, он рассчитывал ввести меня в заблуждение твоим поразительным сходством с ним?

Смердис опять кивнул.

Атосса уронила голову на руки.

– Как это низко и жестоко. Как это по-мужски! – вырвалось у нее.

– Прости, что я причинил тебе боль, – пробормотал Смердис, думая, что Атосса плачет.

Но Атосса не плакала. Она подняла голову, ее большие глаза гневно заблестели.

– Положим, я попалась бы на обман, что было бы дальше?

– Ты принародно стала бы моей женой, а спустя какое-то время твой брат открыл бы обман. Вот и все.

– Значит, до открытия обмана по замыслу Бардии ты должен был замещать его на царском троне, так? – голос и взгляд Атоссы говорили о том, что она что-то обдумывает.

Смердис вновь кивнул, поскольку был немногословен.

Теперь Атоссе стал ясен коварный замысел Бардии. Она слышала, что у Гауматы есть брат, но ни разу не видела его раньше. Видимо, Бардия, убедившись, что принудить Атоссу силой к браку с неугодным ей человеком не удастся, вознамерился перехитрить сестру с помощью своего двойника.