― Деда! ― позвала я, заглядывая в переднюю пещеру. ― Ты где?

Где-то в дальних пещерах заскрежетало деревом по камню, раздался звук тяжелых шагов, а скоро с той стороны появился и сам старик. Вид у него, как всегда, был хмурый, взгляд ― строгий. Улыбки на его лице я никогда не видела. Но и прогонять нас Немой не стал. Дал рукой знак заходить, пошел к очагу, подкинул пару поленьев в огонь, подвесил над огнем чайник.

Это означало, что дед не против, чтобы мы задержались, посидели с ним, поделились новостями.

Пока чайник грелся, близнецы, по молчаливой просьбе Немого, отправились колоть дрова, а я решила по-быстрому испечь его любимых лепешек с канжуттой. Заодно новостями поделилась ― и про то, что уезжаю утром с отцом в Холдридж, и про то, что староста заходил, письмо от секретаря первого советника показывал.

Известию о моём скором отъезде дед не удивился, как будто знал о нем. А вот когда о письме услышал ― насторожился, глаза сузил, губы поджал, покачал головой недовольно. На муке, которую я по столешнице распылила, чтобы тесто раскатать, написал пальцем знак сложения, цифру пять и руну, означающую сутки.

― Пять дней? Куда их прибавить? ― попыталась я угадать, чего старый маг подсказать хочет.

Дед нарисовал птицу. Судя по широкому размаху крыльев и хищно загнутому клюву, сокола ― того, который письмо доставил.

― Соколу пять дней добавить? ― переспросила я.

Дед кивнул. Я разровняла муку, плюхнула на нее ком теста, взялась за скалку.

― Сокол. Добавить пять дней. Как же разгадать, чего ты мне присоветовал, дед? ― спросила озадаченно.

Немой постучал костяшкой согнутого пальца мне по лбу: думай хорошо! Я и стала думать, а руки мои в это время тесто крутили-вертели, разминали, на небольшие части разбирали, колобки катали да в лепешки их раскатывали.

― Староста говорил, что ответ дать обязан, и правдивый, ― рассуждала я вслух. ― Он к нам утром зайти обещался, посоветоваться, как отвечать. Хотя как тут ответишь, если выбор невелик: да или нет. А вот не спешить с ответом староста может. Никто ведь не проверит, сколько дней сокол до нас летел, сколько обратно возвращался…

Немой, услыхав последние мои слова, палец указательный поднял, кивнул утвердительно, и я поняла, что угадала: дед хочет, чтобы мы старосту попросили ответ только через пять дней отправить. Что ж, попросим. Вряд ли он нам откажет. А дед плохого не присоветует!

Вскоре лепешки отправились на огонь запекаться, я прибрала со стола и начала разливать по кружкам заваренный дедом чай, а на запах свежей выпечки в пещеру подтянулись близнецы.

― Мы там поленьев на пару дней вперед накололи, ― отчитались весело. ― Хватит, или еще пойти помахать топором?

Дед дал понять, что никуда ходить не надо, и усадил парней за стол.

― Байл, Берр, вы ж деда не забывайте, забегайте к нему каждые три-пять дней, пока меня не будет, ― попросила я.

― А то мы сами не догадались бы! ― слегка оскорбился Байл.

― Уж как-нибудь отыщем дорогу! ― поддакнул братцу Берр.

Немой потрепал близнецов по головам, и стало понятно: он вовсе не против, чтобы они и без меня его навещали. Мне от этого стало и радостно, и чуть ревностно: все-таки я Немого своим наставником считать привыкла, а братцев с собой брала сначала потому, что они все равно как два хвоста всюду за мной бегали, а потом уже как помощников и защитников.

Укорив себя мысленно за неподобающие чувства, я сняла готовые лепешки с двух больших сковородок, на которых они запекались, переложила на деревянные подносы, поставила на стол.

― Быстро почаевничаем да побежали, ― поторопила братцев. И напомнила. ― Отец велел до полуночи вернуться.