Не хочу путаться в темных мыслях, хоть и понимаю, нет в Дамире ничего хорошего. Он выродок, поднявшийся на землю из ада! Дикая жестокость и грязная похоть никогда не превратятся во что-то светлое. Нет надежды. Она была растоптана в тот самый день, когда я увидела на экране своего ноутбука его фотографию.

В шкафу нахожу одежду Айдарова. Прячу свое тело под его футболкой. Широкой такой, длинной. Она скрывает меня всю. Кутает. Своей мягкостью ласкает кожу.

А еще пахнет им… таким терпким мужским ароматом. Хотя она чистая, и еще не касалась тела Дамира.

Толкаю дверь с опаской. Почему-то кажется, что она будет заперта. Но это не так. Металлическая ручка с легкостью опускается вниз и дверца распахивается.

Как только оказываюсь в коридоре, слышу голоса. Мужские. Довольно громкие. Люди явно о чем-то спорят.

Иду на шум, чтобы услышать больше. Уловить суть. Мне сейчас может все пригодиться. Любая информация.

Останавливаюсь у лестницы на первый этаж, где уже разговор отчетливо слышно.

Дамир, а это точно он, пререкается с каким-то другим мужчиной. Пожилым, судя по голосу. Без исходных данных сложно понять, что они обсуждают. Но неприязнь между ними чувствую даже я.

– Ты слишком много позволил себе, щенок! Нужно было давно посадить тебя на цепь! – цедит незнакомец с явным презрением.

– Как брата? – в голосе Дамира сквозит усмешка. Он не боится того, другого, хотя этот другой явно имеет над ним власть. – Ты знаешь, что это невозможно! И ты боишься меня, потому что лишился контроля!

– Я бы мог уничтожить тебя, Дамир, одним ударом ботинка. Но я не прощаю предательства, а раздавить тебя слишком просто. И ты, видно, не знаешь, что не стоит кусать руку, которая кормит.

– Кусать? – вновь издевательски усмехается. – Я отгрызу твою конечность по локоть и даже тогда не остановлюсь…

У меня внутри все органы скручиваются. Я четко представляю перед собой лицо Дамира в этот момент – с диким оскалом, с которым он произносит эти слова. И они будто ко мне обращены. В них столько ненависти, что ее можно ощутить физически.

– Посмотрим, как ты запоешь… – хмыкает пожилой. – Труп Миронова уже забрали органы. Ты же понимаешь, кто последний виделся с ним? Кто угрожал? Конфликт на глазах у стольких людей, – цокает мужчина. Он говорит мерзкой радостью, а я пытаюсь прокрутить в голове то, что слышу. Неясные картинки мелькают перед глазами, и к горлу ползет тошнота. – Даже если отмажешься – пятна на твоей шкуре будет не отмыть. Люди… они ведь все помнят. Не стоило тебе так жестоко расправляться с этим несчастным. Да еще и прямо накануне выборов.

Осознание обрушивается на меня куском ледяной глыбы. Придавливает к полу. Я больше не слышу продолжения разговора. Оседаю на пол и накрываю голову руками.

Тело бьет мелкой дрожью. В голове взрывается истерика. Мой папа мертв. И это Дамир убил его.