Он впервые с момента нашего здесь появления смотрит на меня так, словно ему действительно интересен мой ответ и я сама. Я опасливо качаю головой и облизываю губы, пытаясь не задохнуться от энергии власти и могущества, которые волнами изливаются из пресвятого Аарона.

– Я думаю, что я не справлюсь, – приблизившись к моему уху, отчего моей кожи касается неожиданно горячее дыхание, доверительно шепчет он. – Но думать так – это поддаваться сомнению. Сомнения грешны в моем случае.

– Что вы от нас хотите? – я пытаюсь выглянуть из-за плеча клирика, чтобы выяснить, что там с Тиарго, но мужчина с каменным взглядом будто специально закрывает собой весь обзор.

– Не от вас, – глядя на меня из-под густых ресниц, поправляет Хоудон. – От тебя.

– От меня? – совсем сбившиеся с толку мысли никак не могут ухватить суть сказанного.

– Да, Криста, – вкрадчиво и медленно проговаривает он. – Мне нужно, чтобы ты отправилась в некое путешествие. Со мной.

– Что? – я вновь хочу найти взглядом друга. – Я не понимаю… Почему я? И куда ехать?

– А тебе не все ли равно? – вдруг совсем просто и даже немного по-хулигански улыбается Аарон Хоудон, чем совсем лишает меня возможности выстроить логическую цепь нашего разговора. – Разве тебя здесь что-то держит?

– Я не…

– Понимаешь, – еще шаг ко мне. – Тебе нечего здесь делать. Здесь ты так и будешь всего лишь воровкой. А со мной ты хотя бы увидишь мир.

Он словно читает мои мысли. Да, все чаще я думаю именно об этом. Здесь с Тиарго, чтобы я не делала, я всегда останусь всего лишь подросшей сиротой, которая так же, как и раньше, от чего-то бежит и ворует, чтобы выжить. В душе я завидую другу из-за его невероятной тяги к полетам. Когда-то мы мечтали об этом вместе. Точнее, не так. Я мечтала с ним за компанию, но от этого, мечты не были менее яркими. Я все делала с ним за компанию, ведь он был таким умным, смелым, красивым, он защищал меня от всего мира, и я готова была делить с ним не только истории о полетах. Но чем старше я становилась, тем более тесно было в этих историях, тем более нелепыми они мне казались. Я взрослела и взрослели мои мечты, которые Тиарго топтал с завидной регулярностью даже того не осознавая. Однажды (как сейчас помню, это был холодный весенний вечер перед праздником Трилая) я поняла, что мечты во мне издохли, как крысы от красного порошка противной тетки, у которой мы снимали комнаты. А Тиарго продолжал мечтать. И удивлялся, почему я все меньше его поддерживаю. И мы все так же почти всегда были вместе, мы знали друг друга, как себя, мы одинаково говорили, почти одинаково думали… Но именно это «почти» толкало меня как можно дальше от человека, за которого я, не задумываясь, отдала бы жизнь. Слишком уж острым было это «почти».

И Аарон Хоудон говорит сейчас именно то, что тысячу раз говорила себе я сама. Мне здесь делать нечего. Пусть и не с клириком, пусть одна, но я все равно уйду.

– В чем подвох? – выдавливаю я из скованного спазмом горла.

Отвожу взгляд, чтобы пресвятой не увидел решительного блеска в глазах и не принял за свою победу. Потому что это не его победа. Это мое поражение, которое я, наконец, готова принять.

– Никакого, – ледяные глаза смотрят честно, но я не верю ни единому слову.

Порой мне кажется, что мужчины просто физически не могут говорить правду. Тиарго тоже много говорит. Только потом все оказывается наоборот. Злость на Лиса смешивается с тревогой за него же, немного ослабляя ее.

– Врешь, – совсем осмелев или отупев от страха и злости, говорю я.

– Ты обвиняешь главу церкви во лжи? – насмешливо спрашивает пресвятой Аарон.