– Мамочки... – все, что могла сказать перед смертью, и зажмурилась, выставляя руки с «оружием» вперед.

17. Глава 17

Сквозь гул в ушах услышала страшный хруст сломанных костей.

Распахнула глаза, наблюдая как огромный бурый медведь с разинутой пастью валится, как мешок, к моим ногам. Стеклянные глаза продолжали смотреть на меня, как будто и сейчас он готов был подняться и растерзать, а клыки продолжали скалиться, готовые откусить кусок побольше.

Но нет, он больше не мог ни подняться, ни дышать. Мертв.

«Все-таки я смогла отвлечь зверя, и Салгант справился!» – думала, и росточки гордости прорастали в душе, но не спешила веселиться, ведь остался еще один.

Взгляд медленно поднимался от туши убитого животного на земле, а потом я увидела две лапы. Звериные лапы в черной шерсти. Массивные, похожие на волчьи, но точно больше по размеру. И почему, собственно, только две?

Внутренне обмирая от страха, понимая, что передо мной, скорее всего, второй хищник, но не могла не смотреть. Я должна видеть.

Лапы переходили в суставы совсем как у волков и всех, кто бегал на четырех конечностях, но дальше шли икроножные мышцы, покрытые угольно-черной шерстью, но уже не такой длинной. Потом колени, бедра и… дальше быстро проскочила, не готовая разглядывать волосатые гениталии, явно мужские, или кобелиные, даже не знаю, к какому виду причислять, ведь передо мной явно не волк.

Шерстяной покров выше бедер редел, и отчетливо прорисовывались косые мышцы живота с шестью кубиками пресса. Массивная грудь и плечи, которые сутулились, наклоняясь немного вперед. Человеческие руки неподвижно свисали вдоль тела, от локтей которых шерсть снова сгущалась, превращаясь снова в волчьи с огромными когтями-кинжалами.

До последнего не поднимала взгляда еще выше, избегая смотреть в глаза, но, как говориться, «перед смертью не надышишься». И хищник не спешил нападать, продолжая неподвижно стоять.

Морда, у него самая настоящая морда волка!

Уши, вытянутая пасть, но глаза закрыты. Зверь как будто давал мне возможность его рассмотреть, но сам не желал видеть реакцию на него. Ему что, неприятно? Разве такое может быть?

И почему я даже мысленно называю его зверем? Это явно какой-то гибрид человека с волком. И нужно как-то выяснить, разумен он, или действует только на инстинктах. Сейчас же он стоит, не нападает, значит, не так уж и неразумен, хоть и капающая из пасти кровь мешает думать логически. Нужно что-то предпринять, не стоять же нам тут весь день.

– Простите? А вы случаем моего друга не видели? – не боялась бы шевелиться, сделала бы жест рука-лицо.

Человеко-волк дернул головой, пошевелил ушами и еще больше ссутулился, как будто стараясь уменьшиться. Не хочет пугать? Конечно, сам вид вызывал ужас, но при этом и возникал непередаваемый трепет, как перед новым видом, который никто до этого не встречал. Страх не ушел, но я решилась на еще один шаг для налживания контакта. Я должна узнать, куда делся Салгант. А вдруг это и есть…

– Вы можете говорить? Если нет, то просто кивните. – Медленными шагами обошла мертвое животное, оставляя равное расстояние между убитым медведем и человеко-волком.

Кивнул. Ожидаемо. Наверное, это нереально – произносить слова из такой головы, все-таки строение совсем другое и не предназначено для речи.

– Вы знаете, где мой друг? – кивок. – Он жив? – снова кивок.

Облегченно выдохнула, радуясь, что с Салгантом все хорошо.

И все-таки мне не давала покоя одна мысль.

И я сразу начала действовать, чтобы не передумать. Возможно, я об этом пожалею, и очень сильно.