На вторые сутки плавания моряк с отрубленной ногой скончался. Возможно, если бы с нами был Израэль, парень бы выжил.

Я невольно стала свидетельницей пиратских похорон. Мой капитан сказал короткую речь, после чего завернутое в простыню тело выбросили за борт. Три очередных выстрела из мушкетов проводили погибшего в последний путь, и все тихо разошлись по своим делам.

— Ты как? — в сотый раз поинтересовался Кайд. — Бледная.

Побледнеешь тут: мало того что тошнит, так еще и думать теперь о мучительной смерти гниющего заживо человека, тело которого пошло на корм рыбам.

— Раньше тебя не укачивало, — улыбнулся он, подойдя ко мне вплотную.

— Наверное, я все-таки ударилась головой, — ответила я. — Пройдет со временем, — я снова посмотрела на горизонт. — Ты бы лучше уделял больше внимания капитану.

— Он в порядке. Уже самостоятельно держится на ногах. Только психует, что потерял свою шляпу.

— Психует из-за шляпы? — я вздернула бровь. — Или из-за других, более существенных потерь?

— Он потерял «Гларка». Кенаукут может не пойти на сделку с Иусхабией. Тогда мы лишимся Себастиана и судового лекаря. Итог: двадцать четыре члена команды, которая больше никому не нужна.

— У нас есть «Бреаса».

Кайд усмехнулся:

— Кенаукут отнимет ее, а выкупить нам обратно будет не на что. Команда узнает, что капитан пожертвовал всю прибыль дохлякам в Холмах, и его на куски порвут. Конечно, сейчас он зол.

Я с осторожностью покосилась на проходящего мимо Чэнси.

— Ты бы говорил потише, — произнесла я и перевела взгляд на стоявшего в стороне старпома.

Держа перед собой подзорную трубу, он вглядывался куда-то на восток: опасался возвращения королевского флота. Я его точно где-то видела! Не скажу, что была знакома с человеком похожей внешности. Скорее, просто запомнила.

— Тебе надо поесть. Попрошу Равиля приготовить что-нибудь особенное, — сказал Кайд, вернув мое внимание к себе.

— Нет-нет, не стоит, — воспротивилась я. — На корабле никого нельзя выделять.

Он скептически улыбнулся: Аври всегда любила вкусно полакомиться.

— И все же спрошу, может, в его закромах найдется сахарок.

Кайд склонился и поцеловал меня в щеку, слегка уколов своей небритостью.

Да, конечно, спроси. Подставь меня перед коком, который неоднократно слизывал сливки с твоей жены, пока ты, идиот, спасал корабль от штормов…

Равиля я видела мельком всего пару раз. Он чувствовал тонкую грань между жизнью и смертью. Понимал, насколько чревато демонстрировать свою любовную связь с женой капитана. Кого-то два инцидента выброса за борт озабоченных моряков, пытающихся изнасиловать Аври, ничему не научили. Но Израэль и Равиль хорошо усвоили эти неоднократные уроки и осторожничали со своей любвеобильностью.

Не знаю, грубо ли называть это везеньем, но я чувствовала облегчение из-за побитости команды. Их слабость не позволяла оголодавшим по сексу мужикам распускать руки, и даже капитан не намекал на постель. Только Кайд, нетронутый боем, будто не участвовал в нем, охотно раздевал меня взглядом и частенько одаривал порочной улыбкой.

С наступлением сумерек похолодало. Тошнота почти прошла, поэтому я ушла с палубы. Спустилась в каюту капитана, где было натянуто два гамака. В одном спала я, в другом — то капитан, то Кайд. Обычно они поочередно дежурили, оба не доверяя старпому. В каюте никого не было. Я умылась, попила воды и хотела было лечь поспать, как в дверь постучались.

Я огляделась в поисках хоть малейшего подобия какого-нибудь оружия. Аври могла за себя постоять, когда к ней приставали. А когда не могла, жаловалась капитану, и он принимал беспощадные меры. Я же была настолько прилично воспитана, что не осмелюсь пнуть извращенца между ног.