- Пошли, - Илай схватил Деву и запрыгнул вместе с ней в седло, когда подоспела личная гвардия императора. Наверное, это опять было похоже на похищение больше, чем на спасение, женщина извивалась, но он лишь сильнее прижал её к себе. Раньше в подобных ситуациях он опускал руку ей на грудь, но теперь она была защищена доспехами. А ему надо было как-то угомонить… если не раззадорившихся зевак, то хотя бы её.
- Не трогай меня на глазах у всех! - смог разобрать Илай, когда гул в голове стих. Она была возмущена его выходкой, конечно.
Вполовину не так, как он – её.
- Беспокоишься, что им не понравится это зрелище? Или ты хочешь, чтобы тебя как следует «потрогали» они? – Его голос был тих, но взгляд переполняла ярость. – Разве тебе не сказали сидеть на бл*дской лошади и никуда с неё не слезать?
- Мне сказали делать то, что в моих силах! И раз уж в моих силах спасти хотя бы одного…
- Они все умрут, - перебил её Илай. – Они всё равно все умрут. Завтра. Через неделю. Когда сюда придут Калеки. Не думай, что твоя улыбка сможет это предотвратить, пусть даже Дитя убедило тебя в обратном. Я видел это. Другие парады в занятых ими городах. И вместо цветов улицы устилали трупы.
Её глаза широко распахнулись, потому что ей это было тоже знакомо: трупы вместо цветов.
- Не пытайся глупым риском оправдать свою беспомощность, - сказал он спокойнее. Её взгляд изгнал из него весь гнев. – Я знаю, что дети значат для Дев. Но той женщине стоило бежать, если она и правда хотела спасти себя и своего ребёнка.
- От тебя?
Проклятье. Он имел в виду армию Калек, но если обобщать…
- От меча. А она совсем его не испугалась.
- Разве это плохо?
- Ещё как. Их расслабило то, что должно было вдохновить на борьбу.
- А на что вдохновляю я? – Прежде чем он ответит, что на подвиги совсем иного рода, она сказала: - Угрожать женщинам, если судить по Датэ и по тебе.
Илай мог бы напомнить, что в отличие от Калеки только угрозами и ограничился. Но так будет не всегда, если вспомнить кровожадный женский взгляд, замеченный им в толпе. Как бы он ни пытался этого избежать…
***
К ночи парад вылился в массовые гулянья, а массовые гулянья вылились в празднования во дворце. Я не заметила, как попала с душных улиц за стол, ломящийся от еды. Разнообразие блюд я воспринимала как часть оформления зала, потому что не верила, что люди могут столько съесть. Что касается напитков? Всего вина империи не хватило бы, чтобы унять мою тоску. Но я не сдавалась.
Внешний мир был шумным, но больше всего меня смутили безобидные рукоплескания. Это заставило меня вспомнить, что я уже участвовала в подобных парадах. Вставать на колени и хлопать, чтобы все кругом знали, что едет Дева, удостоившаяся титула Ясноликой госпожи – это в обычаях нашего клана. Но в таким моменты мы не смеем улыбаться: на глазах зрителей и самой Девы блестят слёзы. Потому что...
Я до сих пор не могла вспомнить самого главного. В голове всё ещё больше смешалось. Из-за шума, из-за алкоголя.
Протянув руку с бокалом в сторону, я молча потребовала добавки. Дитя, рядом с которым я сидела, растолковало мою жажду по-своему.
- Ты всё сделала правильно, госпожа. Пусть я перепугался не на шутку, когда ты выскочила из седла, но ты была словно сама надежда, спустившаяся к моим людям.
- Поцеловать умирающее дитя. Это было так символично, - поддакнул ему военный министр.
Старец бы с ними не согласился. Он верил, что своим появлением я всю надежду у них отобрала. Ведь если раньше эти люди ещё могли рассчитывать на милосердие завоевателя, то не теперь, не после этой показухи, потому что это уже будет не покорение, а месть. Волю Калеки посмели оспорить. В этом городе чествуют то, что он опорочил, возрождают то, что он уничтожил. Такое оскорбление он ни за что не стерпит.