Равно как и отбор, куда они сбагрили дочурок всех подозрительных министров и чиновников.

В таких условиях терпение стремительно иссякало, как и всяческое желание играть с драконом за право быть первым. Да и о каком праве вообще речь? Всё же было очевидно с самого начала…

Но так он думал недолго.

В последние дни эта пигалица всё чаще пахла приторно-трупным ароматом своего магистра, а это стало настоящим ударом под дых для Шакала сразу после исчезновения Жасмин, пропавшей прямо из его безопасного дома. Он впервые чувствовал такую сильную вину за то, что не уберёг девчонку, и впервые же молился всем богам, чтобы та же участь не постигла эту белобрысую занозу. А та словно и не переживала, продолжая влипать в новые неприятности.

Одно за другим.

Прямо, как сегодня.

И вовсе не платье от принца на желанном теле стало последней каплей, а родовая клятва, едва заметной дымкой вплетённая в её ауру и уже почти ставшая незаметной. Этот придурок явно рехнулся, ведь знал, что если Аделину убьют, он отправится следом, однако даже не это так разозлило Шакала. Он единственный имел право оставлять на ней метки, единственный, кто мог прикасаться к его строптивице и заставлять её раз за разом сдаваться. Даже если она сама не желала этого признавать.

Потому-то разум и отказал ему, стоило увидеть чужой след на белоснежной коже, а внутренний зверь сорвался с цепи, и Шакал, наконец, позволил собственной тьме полностью выбраться.

«Она моя!»

И было уже наплевать, выживет она под натиском его личной бездны или станет её заложницей. Как он сам.

* * *

Меня резко притянуло к Шакалу и круто развернуло в его руках с такой силой, что я толком не успела понять, что происходит. Лишь спустя пару секунд я заметила, что тот самый кнут, которым меня спеленали, оказался вовсе не кнутом, а щупальцем, сотканным из тьмы! Оно не просто сдавливало – плотная конечность казалась инопланетным тентаклем, у которого была ещё куча отростков, и они жили своей жизнью, обвиваясь вокруг моего бедного тела, тогда как хозяин этой штуковины удерживал меня за плечи.

─ Прогуляемся? ─ шепнул он, перемещая нас в свой дом, где я тут же оказалась брошена на кровать, а щупальца пригвоздили меня к ней за лодыжки и запястья. ─ Местный принц обычно наказывает своих провинившихся рабынь, привязывая их на улице, и мучает там, но сейчас ночь и в пустыне прохладно…

Не знаю насчёт девушек из гарема, но лично мне было самую малость унизительно. Лежать вот так, привязанной, распятой пусть и на дорогих шёлковых простынях, но полуобнажённой и беспомощной, показалось всё-таки чересчур. Возмущение вскипело в груди, и хоть умом понимала, что с разозлённым мужиком не стоит разговаривать таким тоном, но смириться с подобным положением было выше моих сил.

─ Угомонись, нечисть! Я не твоя рабыня, и права ты никакого не имеешь, понял? ─ отчаянно дёргаясь и пытаясь избавиться от захвата, кричала я.

─ Не старайся – силёнок не хватит.

Почему это?

Я попыталась призвать магию, но она только вяло пошевелилась, а потом перевернулась на другой бок и заснула сном праведника, отказываясь во всём этом участвовать. Её как будто всё устраивало, и это стало таким шокирующим открытием, что я почти потеряла дар речи, замерев.

─ Что ты сделал со мной?

А он ничего и не делал.

Делала его тьма, пока сам Шакал скромно присел на краешек постели и просто наблюдал вспыхнувшими алыми точками глаз, при этом словно дирижёр, взмахивал пальцами и направляя свою магию путешествовать по моему телу.

─ Я накажу тебя так, что ты это навсегда запомнишь, волчица…