– Ты оттуда спустился? – спросил Марциал, кивая на склон. Семён кивнул. Вроде летел оттуда, но теперь ничего не понятно. Он не успокоился, но всё же немного определился – Марциал и Зиль, хоть и выглядели странно, вредить ему вроде бы не собирались. Другое дело – эта зверюга.

Она напряжённо нюхала ватрушку. Зиль вертела стрекозу в воздухе.

– Пойдём… – Марциал сделал приглашающий жест, – нам надо подняться. Я объясню. Возьми меня за руку, если это не причинит тебе страдания.

– Наверное, не причинит, – озадачился Семён. – Вы же меня не будете бить?

Марциал побледнел и нервно дёрнул косичку.

– Да ты что… как… нет, конечно. – Он был возмущён до глубины души. – Прости, я забыл, откуда ты…

– Что значит, откуда? Улица Маршала Аляпьева, дом шестнадцать, квартира тридцать два, – гордо сказал Семён. – Вы можете позвонить в полицию? Сказать, что я потерялся. Мою маму зовут Наталья, папу – Пётр.

Марциал смотрел на него со странным выражением сочувствия и уважения.

– Ты очень самостоятельный мальчик, да?

– Конечно, – согласился Семён, – я и в школу хожу сам, и на кружки. На суперфизику, например.

– Суперфизика, – задумчиво повторил Марциал. – Ну да, логично, структура тау-поля взаимодействует с высшими нейроструктурами, включая текущий уровень осознанности. Потому и не получается вытащить немыслящие объекты, конечно же! Невероятная удача! Ты просто не представляешь какая!

Он выглядел счастливым. Помедлил, потом, колеблясь, схватил Семёна за руку, присел, со значением посмотрел в глаза. Троекратно обнял.

– Спасибо, – с чувством сказал он. – Спасибо.

И потянулся с явным желанием расцеловать. Семён отпрыгнул.

– Вы чего?! – заорал он. – Не надо меня целовать! Вы что – маньяк?!

– Папа, ты с ума сошёл? – изумилась Зиль. – Ты трогаешь чужого ребёнка без согласия? Ребёнка анцифера? Ты его целуешь?! Ты что, не знаешь, что это за-пре-ще-но?!

Марциал замахал руками.

– Ничего я не трогаю, Зиль, ты не понимаешь! Семён, разве у вас не… принято целоваться в знак благодарности? Между знакомыми людьми? В школе, в семье, во время политических переговоров?

Зиль озабоченно поглядела на него:

– Марциальчик, с тобой всё хорошо? Может, ты марсианский грипп подхватил?

Семён вдруг представил, как его целует Надежда Борисовна за успешно сданную контрольную, и ему стало нехорошо.

– Не надо меня целовать, – решительно сказал он. – У нас так не принято. Вообще, не знаю, у кого так принято.

– Ну хорошо, – легко согласился Марциал. – Для меня, признаться, это впервые, я всё же не историк-антрополог. Ну что, тогда пойдём?

Он протянул Семёну руку.

– Папа, ты куда его забираешь? – возмутилась Зиль.

– Зиль, нам надо подняться на склон. Ты оставайся с Большим, – строго сказал Марциал.

Волосы у Зиль встали дыбом, по ним забегали искры. Она сложила руки на груди.

– Кажется, ты меня считаешь маленьким и недееспособным членом общества, папочка? Ты ограничиваешь моё право на получение информации и отсекаешь от принятия ответственных решений?

Марциал слегка поморщился. Пробормотал под нос:

– Этот ваш курс гражданских прав и свобод….

– Что-что? – холодно спросила Зиль. Она выглядела совсем иначе – более взрослой. Стрекоза над её плечом застыла на месте, глаза её мерцали красным.

– Нет, – с достоинством ответил Марциал, пристально глядя на стрекозу. – Ты нужна мне внизу как участник-наблюдатель важного физического эксперимента, дочка. Я полностью уважаю твои эмоциональные и интеллектуальные права. Вплоть до уровня б2. Ты хочешь прямо сейчас пройти экзамен и повысить уровень своей ответственности?