Фелькерзам с еле слышной руганью, что прятала растерянность, охватившую адмирала, посмотрел на начальника штаба, оторвавшись от амбразуры. Японцы начали бой совсем не так, как вчера – пошли на сходящихся курсах, но открыли огонь сразу, причем били по второму мателоту в каждом из русских отрядов, несмотря на развевавшиеся на головных броненосцах адмиральские флаги. А ведь он специально приказал поднять на мачте «Наварина» положенный контр-адмиралу стяг – и тут такое демонстративное и пренебрежительное игнорирование.

– Ваше превосходительство, мне кажется, что кого-то из офицеров броненосца «Апраксин» японцы выловили из воды – на эскадре все знали, что вы идете без флага на втором мателоте.

– Как все знали, я же приказал не поднимать флага даже на учениях?! С чего это все знали, как вы говорите?! – Фелькерзам непритворно удивился, ведь он всячески старался сохранить секретность, чтобы не попасть в первые минуты боя под сосредоточенный огонь японской эскадры.

– Так ведь, не неся вашего флага, и так понятно стало, что «Наварин» флагман – ведь сигнальные флаги вывешивались именно на нем, а их потом репетовал «Алмаз», передавая сообщения на корабли эскадры. Это все видели и могли сделать выводы. А бьют по «Сисою» и «Императору» потому, что считают их флагманскими, а поднятые флаги обманом.

– Да, как все просто оказывается, – крякнул как утка озадаченный Фелькерзам. – Надо было корабли переставить в колонне. Того ведь разгадал нашу вчерашнюю хитрость и теперь воспринимает ее всерьез, хотя сейчас мы все переменили, так как нельзя раз за разом применять одну и ту же хитрость. Но кто мог предположить такое совпадение!

В самой завязке нового сражения три вражеских броненосца с «гарибальдийцем» накрыли «Сисой» сосредоточенным огнем, за все это время вяловато обстреливая «Наварин» из шестидюймовых пушек и совершенно игнорируя концевого «Дмитрия Донского», что шел без единого всплеска у борта. А потом за несчастный корабль взялись броненосные крейсера и сейчас обстреливают его так, словно поливают водой из шланга.

Да, корабли Того со стоицизмом спартанцев терпят ущерб от «бородинцев» с «Ослябей», но бьют исключительно по «Императору Александру». На котором уже занялся неслабый такой пожар, непонятно откуда разыскавший для огня «обильную пищу». Вроде все дерево выгрузили, настилы ободрали, а может быть, кое-что оставили?!

– Что там с «Сисоем»?!

– Пока держится, идет уверенно. Ой…

– Что «ой», говорите прямо, вы не гимназистка на приеме у гинеколога по случаю адюльтера!

– Носовой торпедный аппарат разнесли – яркий разрыв! Бог ты мой – «Сисой» носом оседать начал!

– Поднять сигнал – «выйти из строя, идти вперед кормой»!

Фелькерзама пробил холодный пот – он вытер лицо платком, ощутив, что история – страшная штука, а игры с судьбой тем и опасны. Он вроде сделал все, чтобы уберечь самый мощный из старых броненосцев, но Фортуна снова решила подыграть японцам. И если ночью в «Сисоя» не попали торпеды, то его ахиллесовой пятой стала эта проклятая и абсолютно ненужная для эскадренного броненосца труба. В реальной истории через деформированную крышку «Сисой Великий» принял большое количество воды, заметно осев носом, снизил скорость. А отстав от эскадры, пошел один – был атакован миноносцами с закономерным и весьма печальным итогом.

– «Сисой» выкатывается из строя, заметно оседает в море, уже под клюзы, – в голосе начальника штаба прозвучали панические нотки, и тут уже Дмитрий Густавович не выдержал, нервы и так напряжены струною. Он бросился к самой правой амбразуре, приказав рулевому немного отвернуть в сторону, чтобы увидеть поврежденный броненосец. И охнул, когда разглядел, что случилось, а затем выдал знаменитый флотский «загиб», с всевозможными вариациями.