– Есть, – твердо произнесла девушка. А потом добавила с надеждой в голосе: – А вы мне оружие дадите?

– Дадим, – кивнул Шелестов. – Как только захватим его в бою.

У Максима в голове мелькнула мысль отдать санинструктору свой пистолет, чтобы она не таскала в кобуре пустой наган. Но он решил пока этого не делать. Неизвестно, как себя поведет девушка в сложной обстановке. Она может в самый неподходящий момент открыть огонь по врагу или если ей почудится враг. Сначала к Рите нужно присмотреться, убедиться в ее выдержке и бесстрашии. Ну и прямо сейчас в бой, в атаку на врага ее никто посылать не станет. Да и потом этого делать не стоит. Это мужское дело – воевать.

Группа собралась на опушке. Коган ободряюще улыбнулся Рите, поняв, что ее оставили в группе. Теперь предстояло планировать переход через открытый участок местности между двумя лесными массивами. Его можно было обойти, сделав крюк километров в двадцать. Но в этом случае возникала другая сложность – там придется пересекать шоссе, по которому почти беспрерывно передвигаются немецкие части и отдельные подразделения. Здесь гитлеровцы хоть и появляются, но редко. И уж точно ночью сюда они не сунутся. Шелестов приказал по очереди до наступления темноты вести наблюдение. Не хотелось напороться на оставленную врагом засаду. Шанс напороться на засаду был минимальный, но он оставался. Фашисты понимали, что в тылу у них в результате стремительного наступления оставались отдельные советские военнослужащие и целые подразделения и они несут угрозу, порой серьезную.

– Какие предложения? – спросил Шелестов, когда решение переходить открытый участок местности здесь было принято.

– Лучше по одному, – сказал Буторин. – Так мы снизим риск для всей группы. Участок небольшой, не больше полукилометра. За пару часов все перейдем.

– Долго, – покачал Сосновский головой. – Мы там нашумели на лесной дороге, и фашисты могут начать охоту за нами. Следом за частями прорыва идут части закрепления. А это их задача – очищать территорию от попавших в окружение. Лучше побыстрее пересекать и уходить дальше в лес на той стороне.

– Согласен с Михаилом, – заключил Шелестов. – Надо торопиться и за ночь уйти подальше. Устроим короткий отдых и днем до следующей ночи снова двинемся к цели. Переходим двумя группами. Первыми идем я и Сосновский. Его знание немецкого может пригодиться опять, если неожиданно столкнемся с фашистами. Через тридцать минут, если не будет подозрительного шума, идете вы втроем. Трогаемся ровно в полночь, а сейчас отдыхать. Наблюдателей сменяем через каждый час. Первым заступает Михаил, потом Борис, Виктор, и я буду последним. Всем отдыхать.

Ужин, он же и предыдущий обед, был скудным. Не потому, что не хватало продуктов, а потому что разводить костер сейчас и в этом месте было опасно. А есть холодную кашу с мясом из банки не стоило. Не всякий желудок с холодной жирной пищей справится. Хотя бы разбавить ее горячим чаем, но его тоже нельзя было приготовить. Для поддержания энергии в организме Шелестов распорядился открыть одну банку перловой каши с мясом на всех. Получилось по две ложки. Затем каждый съел несколько кусочков шоколада с галетами. Есть хотелось по-прежнему, но опытные оперативники знали, что пройдет всего минут двадцать – и чувство голода притупится, съеденное начнет действовать. Когда ложки были старательно облизаны и сунуты в вещмешки, Шелестов погрозил Рите пальцем.

– Боец Пономарева! Делаю замечание: есть со всеми поровну и не делать вид, что в твою ложку мало каши помещается!