Они на пару приступили к осуществлению задуманного. Вернее, Боб стоял «на стреме», пока его головастый друг работал с банкоматом. На удивление легко удалось взломать систему защиты железного ящика, и подростки сняли такую сумму, которую Бобу давали на карманные расходы за несколько месяцев.

Деньги «ушли» очень быстро. Ребята даже не успели заметить, как прогуляли все, что было заработано «честным трудом». И тогда, ничуть не сомневаясь в успехе мероприятия, решили повторить попытку.

Им хватило ума выбрать другой банкомат, но, на беду, во второй раз ничего не вышло. То ли компьютерная система подверглась модификации, то ли просто был не их день, но приятель Боба не смог быстро подобрать нужный код. Подростки не успели скрыться. Полицейский мобиль появился на месте преступления так стремительно, что им осталось лишь открыть рты от удивления.

Обоим еще не исполнилось четырнадцати лет, а потому «подельники» угодили в подростковую колонию. Но там их судьба сложилась по-разному. Фрэнк Бишоп неплохо устроился, войдя в доверие у администрации зоны. Его компьютерные таланты оценил директор тюрьмы – парень очень скоро исчез из общей камеры, перестал появляться на обедах и ужинах в тюремной столовой.

Ходили слухи, что директор сам был нечист на руку, а потому использовал навыки подростка для извлечения выгоды. Но для заключенных это не имело значения – зона не простила парня, «продавшегося» администрации. Он стал чужим.

А вот Боб Хитроу, в отличие от приятеля, перед начальством не гнулся, легких путей не искал, честно тянул лямку наравне со всеми и пайку получал такую же, как другие. По ночам дрожал от холода и часто просыпался, до крови расчесывая искусанные многочисленными насекомыми-паразитами места.

Фрэнк Бишоп вышел из зоны досрочно, по амнистии, и куда-то исчез из жизни Боба. Бывший «подельник» даже не стал интересоваться судьбой друга, продолжавшего «мотать срок». Впрочем, к тому времени Боб уже наслушался диких историй о жизни, насмотрелся на разное, привык ко многому и знал, что человек – существо, в любую минуту готовое продать кого угодно. Только не себя.

Так что еще на первой «ходке» Хитроу расстался со многими иллюзиями, которые были свойственны его сверстникам. Он стал жестким, замкнутым, холодным. Отсидев год, Боб вернулся домой. В прежнюю школу его не взяли, но он сумел закончить обучение, хотя отцу пришлось приложить немало усилий, чтобы устроить «меченого» сына в более-менее приличное место.

Между родителями и Бобом встала невидимая стена. Они теперь жили в разных мирах. Родители ежедневно отправлялись в офис, строили какие-то нелепые планы, тонули в рутинных заботах, иногда спорили между собой, изредка доводя дело до откровенных ссор.

Боб жил внутри толстого прозрачного кокона, он смотрел, как вокруг двигаются люди, словно по невидимым рельсам: на работу – и обратно, в магазин – и обратно, к врачу – и обратно. Они «ложились» под начальство, чтобы получить новую должность, терпеливо сносили брань и крики вышестоящих менеджеров, чтобы не быть уволенными. Они толкались в супермаркетах в поисках лучшего куска. Нервно переминались в очередях к врачам, которых совсем не интересовали болячки страдальцев.

Боб с трудом понимал, в чем смысл этого копошащегося многорукого и многоногого организма, изо дня в день ездившего по рельсам под названием «жизнь». А потому совсем не огорчился, когда его нашли старые дружки из зоны и предложили выгодное дело. Хитроу даже обрадовался – он снова почувствовал прилив адреналина в крови, жажду схватки, желание выходить из борьбы победителем.