— Но я думала, он зарабатывает вам на квартиру.

— Сначала так и было, — вздохнула я. — А теперь у него появились новые интересы, новые хобби, друзья там…

— У него что, другая? — чуть отстранилась от меня Лена.

Я вздохнула, взвешивая все за и против. Если она будет думать, что мы расстались по вине Миши, то точно больше не станет докапываться. От этого разговора было больно настолько, что еще одна ложь ничего не поменяла. Две большие капли скатились по щекам. Я сморгнула остатки влаги и кивнула.

— Боже… Насть, мне так жаль… Ну он и козел!

— Он не козел, — не смогла выдержать таких слов в адрес любимого. — Просто… мы оба не справились. Так бывает. Это ничего… Ничего… — я отпустила сестру и подошла к окну, бесцельно оглядывая улицу. — Как твой сеанс с Викторией?

— Мне намного лучше.

— Правда? — обернулась к Лене.

— Правда, — улыбнулась та. — Думаю, я могу вернуться к учебе.

— Уверена? Еще вчера ты никого не могла видеть.

— У меня было сильное потрясение. Но я постепенно справляюсь с этим состоянием.

Я не знала, радоваться этой информации, или сестра мне чего-то не договаривает, чтобы я не волновалась. Решила поговорить с Викторией, чтобы понять, насколько слова Лены правдивы. А пока лишь кивнула с улыбкой.

— Я очень рада это слышать, правда. Но давай завтра еще устроим себе один выходной? Сходим куда-нибудь. Только ты и я.

— Давай, — согласилась Лена. — А сегодня досмотрим сериал, там еще как раз несколько серий осталось.

— Я думала, ты не следишь за сюжетом, — усмехнулась я, продолжая наблюдать за тем, что происходит на улице.

— Мне, правда, уже лучше, Насть. Я приму ванну с пеной.

— Ладно. Не закрывай, пожалуйста, дверь, — кинула ей вслед.

— Боишься, что я топиться пошла? — невесело пошутила младшая.

Я даже не смутилась, что она меня в этом заподозрила, и серьезно повторила:

— Не закрывай.

— Хорошо, не волнуйся.

Пока Лена купалась, я включила телевизор, чтобы хоть что-то шло на фоне. Ведущий рассказывал новости. В первые дни я все боялась услышать в программах о том, что полиция обнаружила тело того негодяя. Но, похоже, друзья Саши знали свое дело. В этом плане все оставалось тихо.

Я наконец нашла свой смартфон, который действительно стоял на беззвучном режиме. Обнаружила там семнадцать пропущенных звонков от Саши и несколько сообщений от него же. Но это все было до того, как он сам заявился ко мне. Проверила все соцсети и мессенджеры, даже не став открывать диалоги с подругами и коллегами, которые отправляли мне смешные картинки и видео. Самого главного там не было: ни одного сообщения от Миши. Открыла нашу переписку — сердце пронзила острая боль. Я сжала челюсти. Последние сообщения написаны вчера за пару часов до его приезда.

Миша: «Я люблю тебя, малышка».

Я: «И я люблю тебя, Мишут».

Одна капля упала на экран. Я резко вытерла глаза и быстро, словно прыгаю в ледяную воду, нажала «удалить диалог». Удалить. Вычеркнуть. Вынуть из сердца. Сжечь. Уничтожить. Только бы не помнить. Не истязать себя. Как будто ничего и не было. Жить дальше, как будто не было этих самых трудных, но самых счастливых месяцев моей жизни. Только встретив его, я поняла, что значит — любить. Но теперь все кончено. И я больше не имею права думать о нем.

Сейчас радовалась, что Миша не зарегистрировался ни в одной соцсети. Он считал, что это выброшенное на ветер время — залипать в экран, листая бесконечные ленты информационного мусора. Возможно, он прав. По крайней мере, я теперь даже не могу зайти на его страницу, чтобы посмотреть, как он. Это и к лучшему.