Где-то на периферии сознания, он слышал вопль мага и даже чувствовал, как его пытаются выдрать из цепких лап чёрной тени, но всё это больше походило на какой-то ватный сон, на опиумный дурман. И вот когда Гил уже стал чувствовать, что щит его падает, и осталось ему каких-то пара мгновений, на плечо Кирса легла ладонь Фастреда.

Его голова склонилась к посеревшему лицу гера, губы зашептали что-то в самое ухо, а вторая рука нашла пальцы Кирса и с нежностью поглаживая, заставила их расцепиться и выпустить сталкера.

Обессилевший Гил упал на каменный пол, отдышался и отполз к стене. Прислонившись к ней, он поднял голову и увидел странную картину: Фастред стоял к нему спиной, он почти заслонял собою Кирса, который, к слову сказать, уже приобретал человеческий вид – кожа его больше не походила на корявое чёрное кружево, да и глаза постепенно светлели. Его всё ещё потряхивало, из груди вырывался сдавленный рык, но шёпот Фастреда и его мягкие… любовные! поглаживания действовали успокаивающе. Он водил по лицу Кирса дрожащими пальцами, словно бы чертил какие-то руны, он сжимал его руку, пока та не дёрнулась и не притянула к себе Фастреда. Тела их сомкнулись и замерли, голова Кирса уткнулась в плечо седовласого гера.

– Все сталкеры напрочь отбитые ребята, – послышалось у самого Гиловского уха. – Нет, я понимаю, у вас должен быть притуплен инстинкт самосохранения, иначе бы вы не смогли пересечь границу призрачных миров, но чтобы знать с кем имеешь дело и продолжать провоцировать!

Маг сел рядом с Гилом прямо на каменный пол, невзирая на то, что он не был особенно тщательно вымыт.

– С чего ты взял, что я знал? – Гил повернулся к магу и, немало поразившись, увидел испуганные глаза своего врага.

– Ты сталкер, – пожал он плечами. – От тебя трудно было скрыть кто такой наш малыш Кирс. Скажи, как давно ты стал догадываться?

Гил не хотел признаваться, что только сейчас придал значение странной физиологической особенности Кирса, поэтому просто промолчал. Нет, он и раньше её замечал, просто не мог поверить, что любимчиком Алродова наместника может быть чудовище.

– Да-а-а-а, – протянул маг, – ну ты и супчик, Гилберт Лаубе. Ты в курсе, что против чёрной тени, бессилен даже я? Этот говнюк, чуть и меня не высосал, как стакан пенного. Если бы не твой щит, валялись бы мы оба иссохшими тушками. Какого хрена тебе понадобилось его злить?

Этот вопрос Гил тоже оставил без внимания, и так понятно – хотел удостовериться в догадках. Вместо ответа он задал магу свой вопрос.

– Если против чёрной тени не можешь выстоять даже ты, то как Фастреду удаётся его сдерживать?

– А ты сам не ведешь? – хмыкнул маг.

Гил видел. Двух обнимающихся мужиков в пару аршин ростом трудно было не заметить. Хвала Создателю, они ещё не переходили к более интимным действиям. Фастред продолжал поглаживать Кирса по голове, запуская в его волосы свои длинные ухоженные пальцы, а тот лишь часто дышал, стараясь вэхрепеть злобу.

– Пойдём, – шепнул ему на ухо маг, – сейчас второй акт приведения малыша Кирса в чувства начнётся, и вот на него я точно смотреть не хочу.

39. Глава 38

Время не лечило ненависть Гила к Бастару, хоть картины прошлого и потускнели в его памяти. Отчасти потому, что он запрещал себе вспоминать тот злополучный день, когда один из его нынешних хозяев поглумился над любимой. Но как бы Гил не хотел отомстить магу, здравомыслие и прагматичность перевешивали. Он высматривал, вынюхивал, втирался в доверие, чтобы подгадать момент и уже тогда нанести удар.

– Почему ты называешь его малышом? – спросил Гил, когда они с магом миновали череду коридоров и спускались на громыхающем приспособлении ещё на один ярус ниже.