– Для чёрной тени, он совсем мальчишка. Кирс выглядит на свой реальный возраст, ну может, ещё пару годков можно накинуть, не больше. Он плохо себя контролирует, ещё не научился сдерживаться. Самый опасный период для таких как он – гормоны пробудились, хочется всего и сразу, сдерживаться ещё не умеют, а потому часто попадаются в руки охотников на чудовищ.

– Его поймал орден?

– Его поймал Фастред… или сам попался в западню? – тише добавил маг. – В Уф-Олдрич много слуг. Наш орден подчинён свету, но и сам способен подчинять, преимущественно тьму, конечно. У Фастреда очень нетривиальные таланты, но один из самых ценных – это находить для братства таких экземпляров, о существовании которых ты и не слышал. Фастред приводил в орден разных тварей и всегда с лёгкостью использовал их, а если нужно было, жертвовал ими ради дела. Но вот этот молокосос Кирс чем-то его зацепил. Так что мой тебе совет, сталкер, – не дразни чёрную тень и постарайся вернуть её Фастреду после прогулки по призрачным мирам, иначе…

Что иначе, маг не договорил – их приспособление достигло нужного уровня и с грохотом приземлилось, отворяя створки и открывая перед Гилом убранство подземного замка.

Челюсть парня непроизвольно опустилась вниз, глаза разбежались, не зная куда смотреть в первую очередь. Нет, изумила его не высота потолков в подземном строении и не колонны, украшенные резными капителями, и даже не размеры залы, в которой они оказались – изумил сталкера свет тысячи огней. Но не живой пламенный свет, а будто бы призрак того огня, который полыхает на кончике свечи. Это огонь был пойман в стеклянную полость – в красивую, резную полость. Он трепыхался там солнечным зайчиком, он конвульсировал и одаривал столь ярким светом, что у Гила зарябило в глазах.

Бастар посмотрел на щурящегося сталкера и опустил один из торчащих в стене рычагов. Большая часть стеклянных шаров потухла.

– Ты убил эти огоньки?! – встревоженно воскликнул Гил, а Бастар расхохотался и вернул рычаг в его прежнее положение.

Шары снова зажглись, осветив церемониальную залу.

Почему церемониальную?

Да потому что посреди неё возвышался каменный алтарь – простой прямоугольный алтарь без затей, на таком резали коз и прочую живность. Но у сталкера закралась нехорошая мысль, что на конкретно этом алтаре резали вообще всех подряд.

Он сглотнул и проследил за рукой мага, тот опять опустил вниз рычаг и большая часть волшебных шаров потухла.

– Ох уж мне эти жрецы, – выругался он, проводя сталкера в самый конец залы, –вообще не экономят запасы чужой силы.

– Твоя работа? – полюбопытствовал Гил, проходя мимо особенно крупного плафона, внутри которого играло всеми оттенками красного магическое пламя.

– Нет, это не работа магов, – махнул он рукой, – ну, то есть не совсем магов. Это алхимики и один чокнутый феромант придумали. Но эти их крошки не вечны, а расточительные жрецы считают, будто статуя Алрода должна бдеть за всем, что происходит в ритуальном зале денно и нощно и бдеть при полном освещении.

Только теперь Гил заметил в конце залы кумир их демиурга. Он буквально растворялся в лучах света, утопал в нём.

Сталкер приблизился и с интересом посмотрел на искусно вырезанное из камня изваяние. Но религиозного экстаза не ощутил. Скорее наоборот, ему сделалось неуютно. Свет волшебных шаров не казался уже таким чарующим, а скорее угнетал. Будто бы освещая и самого Гила, стоящего в непосредственной близости от кумира, он мог выявить его непричастность к этому миру, и самое непростительное – отсутствие раболепного поклонения Алроду.