Любовь зажглась и теперь горела в моей груди, наполняя ее живительным теплом. Разве может что-то настолько чудесное и приятное нанести вред? Это ведь не гнев.

Связать свою жизнь с нелюбимой женщиной только ради того, чтобы не выделяться среди других: мне такое претило. Осторожничать, уступать, прятать суть только потому, что я отличаюсь – в этом счастья нет.

Почему отец не верит, что я смогу остаться человеком, испытав любовь? Я пока не чувствовал в себя никаких новых изменений.

Ну, разве что огонь в моей груди ширился и рос, тесня изнутри…

- Ты знаешь: я прав, - проворчал отец, будто отвечая на мои мысленные сомнения.

6. Глава 5. Ревность

~Дархэм~

Злые языки сплетничали, что в Блэнхейм прибыл претендент на руку и сердце Велетты, но я отказывался в это верить.

Неужели я даже не успею побороться за сердце принцессы наравне с другими мужчинами? Неужели ее отнимут у меня раньше, чем я использую свой шанс на турнире?

Раскрутив в руке топор, я остервенело метнул его в бук, находящийся на расстоянии двух сотен локтей. Звонко вибрируя, лезвие вошло до рукояти, распоров кору прямо посередине ствола.

Только в лесу я мог не притворяться, вымещая ярость на несчастном дереве и отпуская контроль. Грудь жгло огнем, мышцы наливались необузданной силой, которую я подавлял в черте города. Хорошо, что сейчас меня не видел отец…

Неторопливо шагая за топором, я рассеянно оглядывал белоснежный хребет скалистых гор да густые заросли инанги на крутом склоне, откуда раздавались непрекращающиеся крики птиц и зверей.

Когда-то давно именно здесь Инсика нашла меня: плачущего новорожденного младенца, укутанного в обгорелую тряпицу и спрятанного в корнях раскидистого дерева. С тех пор Инсика стала мне матерью, а Булвер – отцом.

Я не жалел о выпавшей доле: уж лучше расти среди людей, чем стать тем, кем мне было определено еще при рождении.

Я искренне старался оправдать чаяния родителей. Хотя порой и злился, как сейчас, когда понимал, насколько мир несправедлив, и мне в который раз придется наступить на горло амбициям и смириться с малым.

От нового броска еще один бук почти раскололся надвое, а я схватился за голову, закрыл глаза и глубоко задышал, обуздывая распирающую изнутри силу.

Отец был прав: любовь делала меня безумным, неосторожным и опасным.

Я должен забыть принцессу, если хочу и дальше жить среди людей. Я должен вернуться засветло, сдавшийся и спокойный, чтобы порадовать верящих в меня, оберегающих, любящих родителей.

Уткнувшись лбом в разломанный ствол, я впитывал запах густой смолы и мысленно молился богине леса. Просил прощения за причиненный вред, искал у природы силу и дальше бороться за свой выбор.

Затем подхватил связку коряг, которые позднее превратятся в красивые поделки, и бодро зашагал домой.

Гадал, успею ли повидать принцессу Велетту еще хоть раз, или она отплывет, в предсвадебной суматохе позабыв о заказанной шкатулке.

Каково же было мое потрясение, когда в глубине мастерской я заметил точеную женскую фигурку еще с порога. Отец суетился вокруг посетительницы, услужливо улыбаясь и преданно заглядывая ей в глаза.

Даже без свиты и грозных телохранителей, даже одетую в простой темный плащ, прячущий дорогое платье, я узнал принцессу, и мое горячее сердце пустилось вскачь. От радости, что я вновь загляну в необыкновенные глаза, и от злости, что чуть не пропустил встречу, потому что мне приспичило поразмяться.

Красавица обернулась, заслышав мои шаги, и вновь я пораженно застыл, забыв поклониться или хоть как-то проявить уважение.