Меня просто использовали.

Меня с самого начала посылали на заклание как овцу, потому что герцогиня предполагала возможные попытки от нее избавиться. А теперь, когда я все-таки выжила и даже стала главной претенденткой на королевскую корону супруги правителя Артании, Лу’На просто решила переиграть свой план.

6. Глава шестая: Сиротка

Глава шестая: Сиротка

Я так резко поднимаюсь со стула, что герцогине требуется время, чтобы понять, почему я это сделала без ее приказа. И когда она это понимает, охранник, все это время стоящий у меня за спиной, надавливает мне на плечо. Я пытаюсь сопротивляться, но он давит все сильнее, и мне приходится упасть на колени, чтобы сохранить руку целой.

— Мне нравится, когда ты там, - лениво растягивая слова, говорит Лу’На. – Безродным собакам там самое место. И когда-нибудь рядом с тобой будет стоять Эвин. В тот день дух моего отца будет отмщен, а у Артании, наконец, появится достойный правитель.

Она говорит это таким тоном, словно корона уже на ее голове и где-то на заднем фоне звучат торжественные фанфары во Славу правления и процветания королевы Матильды Первой.

— Я не буду вам помогать, - решительно отказываюсь я, без страха глядя прямо ей в глаза. – Вы не заставите меня. Никогда. 

Она злорадно смеется.

И это впервые в жизни, когда мне становится противно собственное лицо – настолько гадко оно выглядит в эту минуту.

— Боюсь, побирушка, у тебя нет выхода. - Лу’На разводит руками. – Потому что иначе я появлюсь в замке, скажу, что ты самозванка. Что пока твои дружки-разбойники держали меня в темнице, ты прикинулась мной, чтобы завоевать внимание Эвина и обманом стать королевой. 

— Никто этому не поверит, - пытаюсь отстоять свое право на правду, но… Когда это в нашем мире бедных, богатых и знатных, хоть одно решение принималось в пользу сироты?

— Этому поверят все, - словно читает мои мысли герцогиня. – Потому что будет слово беглянки без роду и племени против слова герцогини с безупречной родословной.

— Против слова дочери предателя короны, - сквозь зубы шиплю я. Ярость поджигает внутренности, и мне даже хочется, чтобы сейчас случилась одна из тех странных вещей, которые выплескивали из меня огонь. 

Матильда встает, подходит ближе и нарочно медленно надавливает на мои пальцы носком шелковой туфли. Я терплю, но в конце концов боль становится невыносимой, и тогда мне остаётся только мычать, потому что охранник тут же приставляет нож к моему горлу.

— Ты забыла, где твое место, дрянь? - Лу’На бледнеет от злости, ее пальцы мелко дрожат. – Ты забыла, откуда я тебя достала, прежде чем ты решила, будто имеешь право даже дышать в присутствии такой, как я? Ты будешь делать то, что я тебе прикажу или…

Она хватает меня за волосы на затылке, задирает голову вверх, но я все равно без страха смотрю ей в глаза.

— Или ты просто исчезнешь, гадкая мерзкая замарашка, и никто, ни единая живая душа не узнает, что твои кости уже давно перемалываются в желудке моих свиней. А чтобы ты не думала, будто можешь меня переиграть…

Она делает знак охраннику - и тут же откуда-то из глубины сада двое молодчиков волокут тонкое, как будто уже безжизненное тело. Его бросают передо мной, и я не сразу узнаю в этом до ужаса сильно исхудавшем лице черты своей подруги.

Игрейн…

Плачущий, помоги, она выглядит как восставший из могилы несвежий труп!

В рваном тряпье балахона торчат ее костлявые плечи, все покрытые синяками и ссадинами. Я сдергиваю с себя шаль, накидываю на подругу и пытаюсь прижать ее к себе, чтобы хоть немного согреть.