Так и вышло. Когда ДЖЕДО убрал тягу, мы буквально вздохнули всей грудью и первое время чуть не бегали по кораблю, радуясь, как дети, вновь обретённой свободе движений.

Видимо, на волне этой радости я и вспомнил об одной интересной традиции гарадских космолётчиков. Мы как раз сидели в кают-компании и пили драво после обеда.

– Валерий Фёдорович, Юджин, – обратился я к товарищам. – Я о Марсе, орбиту которого мы недавно пересекли. Скажите, кто хочет стать марсианином?

– Не понял, – честно признался Быковский.

– И я не понял, – сказал Юджин.

– Гарадские космолётчики, – рассказал я, – когда впервые пересекают орбиту Цейсана – это пятая планета в системе Крайто-Гройто – проходят церемонию посвящения в цейсанцы. Когда-то мы думали, что на Цейсане существует древняя цивилизация разумных существ. Даже была теория, что гарадцы – потомки цейсанцев.

– Очень похоже на нас, – сказал Быковский. – Мы думали точно так же по поводу Марса.

– Некоторые до сих пор так думают, – добавил Сернан.

– На Гараде тоже, – сказал я. – И не только думают, а искренне в это верят. Более того, считают, что древняя цивилизация на Цейсане до сих пор существует.

– А она не существует? – спросил Быковский, хитро улыбаясь. – Вы хорошо искали?

Сернан захохотал и чуть не поперхнулся драво.

– Интересный вопрос, – сказал я. – На самом деле всё может быть.

– Да ладно вам, – сказал Сернан. – Вы серьёзно?

– Абсолютно, – сказал Быковский. – Возьми нас, землян. До последнего времени мы были свято уверены, что являемся единственным разумным видом в Солнечной системе. Не считая фантастов, разного рода мечтателей и психически неуравновешенных людей, что, зачастую, одно и то же… Как-то коряво я выразился. Ладно, вы поняли. А что оказалось? Дельфины – раз. «Призраки» – два.

– Причём дельфины вообще у нас под боком, – задумчиво произнёс Сернан. – Да, вы правы. Всё может быть.

– Так что там насчёт стать марсианами? – спросил Быковский. – Юджин, ты как?

– С радостью. Увеличим количество разумных видов во вселенной! А в чём заключается церемония?

– На Гараде её обычно проводит тот из членов экипажа, кто уже пересекал орбиту Цейсана, и является цейсанцем, – объяснил я. – Обычно это командир корабля, но случается по-разному. В нашем случае… Да же не знаю, как быть в нашем случае. Все, кто пересекал орбиту Марса, лежат сейчас в анабиозе.

– Не все, – сказал ДЖЕДО.

– Имеешь в виду себя? – догадался я.

– А почему нет? Вы тут о разумных видах рассуждали и совершенно забыли про нас, искусственно созданных.

Мы сидели в кают-компании, развалясь в удобных креслах и просто болтали. Редкий моменты в напряжённой жизни космонавта.

– Мы не забыли, – сказал Юджин. – Это вопрос полномочий. Прости, ДЖЕДО, но человеческих полномочий у тебя нет. Если, конечно, я правильно понимаю статус искусственного интеллекта.

– Ты его правильно понимаешь, Юджин, – сказал я.

– Ну и ладно, – сказал ДЖЕДО. – Я хотя бы попытался.

– Может быть, ты? – предложил Быковский, глядя на меня. – Ты же пересекал орбиту Цейсана.

– Неоднократно. Но не я, а Кемрар Гели. Опять же, даже Кемрар Гели не пересекал орбиту Марса. Я – тем более.

– Формалист, – сказал Валерий Фёдорович.

– Какой есть.

– Кемрар Гели пересекал орбиту Марса, – сказал Сернан, попивая драво. – Если пересекал он, то можно сказать, что пересекал и ты.

– Когда это он пересекал орбиту Марса? – не понял я.

– Когда сознание Кемрара Гели перенеслось с Гарада на Землю и попало в тело мальчика Сергея Ермолова. Согласись, что миновать орбиту Марса оно не могло.

– А ведь и правда, – улыбнулся своей лисьей улыбкой Быковский. – Как формалист ты должен с этим согласиться.