– Мы слушаем, мистер Киссинджер, – сказал тот.

– Это ты, Юджин?

– Я.

– Зови меня Генри, сынок.

– Хорошо, Генри. Мы слушаем тебя и товарища Брежнева.

– Леонид, говори ты, ты здесь хозяин.

– Хорошо, Генри, спасибо, – послышался снова голос Леонида Ильича. – Значит так, ребята. Мы тут долго советовались и решили, что не будем вас убеждать в том, что ваша миссия – исключительная и крайне важная не только для стран, которые вы представляете, но и для всей Земли. Больше скажу. Возможно, впервые в истории человечества она важнее для всей Земли, нежели отдельно для СССР или США. Поэтому такая просьба – помните, кто вы. Вы – представители человечества. Особо там не откровенничайте. Больше слушайте и смотрите, меньше говорите. Просто на всякий случай. Особо это касается тебя, Серёжа. Ты, конечно, парень ответственный, но молодой и… – он замялся.

– Гарадец? – спросил я.

– Да, – подтвердил Брежнев. – Я не предлагаю тебе выбирать между Землёй и Гарадом, пойми правильно. Повторю. Я только предлагаю тебе и всем вам быть предельно осторожными. Не расслабляйтесь. На Земле расслабитесь. А гарадцев мы всегда ждём здесь. Большую делегацию. Пусть прилетают, примем со всей душой, всё покажем и расскажем. Правда, Генри?

– Правда, Леонид, – сказал Киссинджер.

– Извините, может быть, излишне сумбурно получилось… В общем, главное, возвращайтесь.

– Мы всё поняли, Леонид Ильич, – сказал Быковский. – Не волнуйтесь. Будем предельно осторожны и обязательно вернёмся.

– Ну что, «Ястребы», – сказала Земля на прощанье. – Как говорится, с богом. Следующий сеанс по графику у нас в двенадцать часов. Не пропустите.

– У нас ДЖЕДО есть, – сказал Быковский. – Если что, напомнит. И не только об этом.

– Завидуем, – сказала Земля. – До связи.

– До связи.

Мы заняли свои места в рубке. Те же, что и с самого начала. Я внизу в кресле инженера-пилота, Быковский на самом верху – на месте командира корабля, Сернан ниже, на месте старпома.

– ДЖЕДО, предстартовая проверка систем, – скомандовал я.

– Слушаюсь, – откликнулся ИИ.

На обзорном экране возникла объёмная цветная схема «Горного эха».

– Квантовый реактор, – произнёс я.

– Норма, – отсек квантового реактора мигнул зелёным.

– Контроль магнитных катушек.

– Норма.

– Первый двигатель.

– Норма.

– Второй двигатель.

– Норма.

– Третий двигатель…

Все четыре планетарных двигателя послушно отозвались зелёным светом.

– Контроль отражателей.

– Норма.

– Топливо.

– Норма.

– Контроль силовой защиты.

– Норма.

– Гравигенераторы.

– Норма…

Нуль-звездолёт «Горное эхо» стартовал с Луны двадцать первого февраля одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года в девять часов одиннадцать минут утра по московскому времени.

На разгон у нас было три дня. Всего три дня. Поэтому мы шли с шестикратным ускорением.

Гравигенераторы хорошо «умеют» экранировать естественные гравитационные поля крупных спутников, планет и звёздных систем (вероятно, даже гравитационное поле нашей галактики, хотя экспериментально никто пока не проверял).

Однако при разгоне космического корабля с многократным ускорением они не столь эффективны. Тем не менее, частично перегрузку компенсируют (физику этого процесса оставим за скобками, я и сам её не слишком досконально понимаю).

В данном конкретном случае это означало, что все три дня, необходимые на разгон, мы должны провести в противоперегрузочных костюмах. Из шести «g» гравигенераторы компенсировали четыре.

Оставалось два «g».

На практике это означало, что я со своим весом шестьдесят девять килограмм сейчас весил сто тридцать восемь. Мои товарищи – соответственно.