За окном уже рассвело.

Поезд, не торопясь, шёл вдоль шоссейной дороги. За дорогой тянулись уже знакомые рыжие сопки. Справа, вдали, показались первые строения. За ними, на сопках, я различил «Алёшу» – памятник советскому воину и, чуть дальше, – Крест.

Это была Кушка.

Сладкое чувство возвращения домой медленно заполнило моё сердце.

Кушка встретила нас ясным голубым небом и горячим южным ветерком со стороны Афганистана.

Не пыльной бурей, и на том спасибо. А к среднеазиатской жаре за этот год я как-то даже уже привык. Впрочем, утро было раннее, и жара ещё не началась.

Такси в Кушке не было. Вообще, здесь было очень мало личных автомобилей.

Я уже давно понял эту особенность Советского Союза: всё для людей на словах, но на деле – выборочно. Да, бесплатная медицина, образование и жильё. Но всё, что касается личного комфорта и удобства почему-то в загоне. Бытовая техника – примитивна и убога, даже с учётом уровня развития здешней цивилизации.

То же относится и к личным средствам передвижения. Начиная от тяжёлых неповоротливых велосипедов и заканчивая малосильными корявыми авто типа «москвич» или, не приведи Создатель, «запорожец».

Только недавно на новом автозаводе в Тольятти начали собирать относительно приличную машину ВАЗ–2101 «Жигули». Ну и ГАЗ–24 «Волга», на которой я уже поездил, тоже была ничего. Однако купить что первую, что вторую для обычного советского человека представляло практически неразрешимую проблему.

Не потому, что денег не было – были у людей деньги на сберкнижках. Машин производилось мало, не хватало их. Поэтому – или ходи пешком, или пользуйся общественным транспортом.

Общественный транспорт в Кушке тоже отсутствовал, поэтому мы, пройдя ещё раз пограничный контроль, отправились пешком.

Через привокзальную площадь вышли к стадиону, пересекли футбольное поле, поднялись к улице Октябрьской.

Дальше – мимо строящейся гостиницы и школы до второго перекрёстка, потом срезать через двор и – вот он дом, милый дом. Подумать не мог, что буду так рад встрече. Не только с домом, с Кушкой. Соскучился, оказывается, надо же.

Часы показывали шесть тридцать пять.

Ключи у меня были, но я позвонил. За дверью раздались шаги, дверь открылась. Папа! В бриджах с подтяжками, ослепительно белой майке и тапочках.

– Доброе утро, папа! А вот и я.

– Серёжка! – отец затащил меня в квартиру, обнял, поцеловал. – Приехал! Ты почему телеграмму не дал, что сегодня приезжаешь? Я бы встретил.

– Прости, пап, как-то не подумал… Да чего там встречать, я сам добрался прекрасно, чемодан не тяжёлый. Тем более, мне помогли. Заходите, товарищ капитан, товарищ старший лейтенант!

– Здравия желаем! – синхронно поздоровались Петров и Боширов. – Разрешите?

– Здравия желаю, товарищи, – несколько удивлённо промолвил отец. – Прошу. Вы ко мне?

– В том числе, товарищ подполковник, – мои сопровождающие вошли в прихожую. – Разрешите представиться. Капитан Петров.

– Старший лейтенант Боширов.

– Подполковник Ермолов, – сказал папа. – Мне волноваться?

– Никак нет, товарищ подполковник, – доложил Петров. – Гордиться и радоваться. Сын у вас замечательный.

– Я знаю, – папа потрепал меня по голове. – Проходите на кухню, товарищи, я сейчас. Мама с Леной ещё не вернулись, – обратился он ко мне. – Послезавтра жду. Давай, иди, ухаживай за гостями. Чай, там, кофе, бутерброды… Я сейчас.

Он скрылся в ванной.

– Ну, рассказывайте, – потребовал отец после завтрака.

– Пап, ты, главное, не волнуйся, – сказал я. – Дело в том, что я внезапно изобрёл генератор, вырабатывающий антигравитационное поле. Проще говоря – антиграв.