– Давайте-ка на вокзал, – скомандовал Петров. – Хватит с нас приключений. Лучше там подождём.

Поезд тронулся от станции Мары точно по расписанию – в семнадцать часов по-местному времени.

Мы отдали проводнице билеты, получили у неё чуть влажное на ощупь сероватое бельё, заплатив за три комплекта три рубля, заправили койки, разместились.

Вместе с нами в купе ехала математичка из нашей школы Любовь Михайловна Королёва, я узнал её – молодая скуластая худощавая женщина со строгими серыми глазами и милой улыбкой.

Кроме преподавания математики в старших классах, она была женой Короля – Володи Королёва, капитана сборной Кушки по футболу.

Узнала меня и она. Мы поздоровались, поболтали. Она рассказала, что возвращается из отпуска; были с мужем у её родителей, на Волге. Муж уехал раньше – работа, а ей пришлось задержаться.

– А вы?.. – она вопросительно окинула взглядом моих сопровождающих.

– У нас служебная командировка в Кушку, – пояснил Петров. – А Серёжу мы знаем, читали в «Комсомолке» про их с одноклассником подвиг на границе. Оказалось, ещё и места у нас в одном купе. Очень удачно, мы же с ним теперь почти коллеги, – он широко улыбнулся. – Любовь Михайловна, как насчёт поужинать с нами? Вагон-ресторан тут рядом, приглашаем вас.

– Нет, спасибо, – вежливо улыбнулась в ответ Любовь Михайловна и посмотрела на меня строгими глазами. – Я не голодна. Вы идите, я тут посижу.

– Как знаете, – с оттенком разочарования вздохнул капитан.

Поужинали под перестук колёс и песни советских композиторов из репродуктора (всё довольно средненько, но там была моя любимая песня про весёлый ветер из старого, ещё довоенного кинофильма «Дети капитана Гранта», которая всегда поднимала мне настроение. Я даже поймал себя на том, что с недавних пор напеваю её иногда по утрам).

К восьми часам за окном стемнело, в вагоне зажгли свет. Хотелось спать. Я подумал, что последние дни выдались трудными, и мой растущий организм требует отдыха. Не будем ему противиться.

– Я – спать, – объявил спутникам. – Устал что-то.

– За Тахта-Базаром пограничный контроль, – сообщила Любовь Михайловна. – Проверка документов.

– Проснёмся, – сказал Петров.

Меня разбудил протяжный и какой-то печальный гудок поезда. Почти сразу вслед за этим появились трое пограничников: офицер, двое солдат автоматами и овчаркой на поводке.

– Проверка документов, граждане, проверка документов! Пожалуйста, приготовьте ваши паспорта!

Я взял из сетчатого кармашка заранее приготовленное свидетельство о рождении и справку из милиции, – протянул офицеру.

– Сергей Ермолов, – прочитал он, – профессионально взглянул на меня. – Кушкинец?

– Сейчас – да, а кем буду завтра – не знаю.

– Отец офицер? – догадался пограничник.

– Так точно.

– Фамилия знакомая. Ты, часом, не тот Ермолов, который нашего пограничника спас во время «афганца»? Про вас с товарищем ещё «Комсомолка» писала.

– Это он, – сказал Петров.

– Что ж, – козырнул офицер, возвращая документы. – Прими мою благодарность и счастливого пути.

– Спасибо, – сказал я.

Наряд пошёл дальше по вагону.

– А что за гудок был недавно? – спросил я. – Длинный такой. Разбудил меня.

– Не знаю, – пожал плечами Петров.

– И я не знаю, – сказал Боширов.

– На этом месте в шестьдесят четвёртом году крушение поезда было, – объяснила Любовь Михайловна. – Речка Кушка размыла по весне насыпь… Машинисты вовремя заметили, экстренно затормозили. Сами погибли, но людей спасли. С тех пор каждый раз здесь дают гудок.

– Достойно, – сказал Петров.

Я проснулся в пять утра. Оделся, слез с полки, сходи в туалет, умылся и почистил зубы.