Капитан и старший лейтенант багажом себя не обременять не стали – у каждого на плече болталась небольшая спортивная сумка. В одной из них, а именно у капитана Боширова, лежали мои деньги. Не все – десять тысяч – остальные я оставил деду и бабушке, которым вместе с Кофманами предстояли большие траты, связанные с переездом. Но тоже не все – ту же сумму в десять тысяч.

– Этого за глаза хватит, – уверили меня дед Лёша и дядя Юзик, – к тому же у нас и свои сбережения имеются.

– Правильно, – поддержала бабушка и добавила по-польски. – Co zanadto to nie zdrowo[3]

Ещё двенадцать тысяч я отдал генералу Бесчастнову Алексею Дмитриевичу.

– Пусть у вас будут, – попросил. – Так надёжнее.

– Пусть, – согласился генерал. – Будем считать, что это твой фонд.

– Наш, – сказал я.

– Э, нет, – возразил Алексей Дмитриевич. – Твой. Я только его хранитель. И то лишь потому, что так и впрямь надёжнее. Но ты не думай, что дяденька генерал такой добрый. Просто я делаю на тебя ставку. Так что будь добр, не подведи.

Я пообещал и с лёгким сердцем попрощался с Алексеем Дмитриевичем.

Но говорить, что тоже делаю на него ставку, не стал. Генералы панибратства не любят и правильно делают. Иначе, какие они генералы?

У нас, на Гараде, при всём равноправии и отсутствии каких бы то ни было сословий, каст, кланов и ярко выраженных классов с субординацией было всё, как надо.

Люди, облечённые властью, пользовались неизменным уважением, и никому бы в голову не пришло ставить на одну доску генерала (армия у нас была, а, значит, имелись и соответствующие звания) и, допустим, ландшафтного дизайнера.

Труд второго не менее важен, но вот ответственность разная. Хотя бы потому, что первый напрямую отвечает за жизни людей, а второй лишь за их эстетическое чувство.

Долетели без приключений. В аэропорту города Мары задерживаться не стали – получили мой чемодан, взяли такси и через двадцать минут были на вокзале.

В кассах приобрели билеты до Кушки (обычный плацкарт, чтобы не выделяться, но все три в одном купе: Петрову и Боширову нижние места, мне – верхнее); я сдал чемодан в камеру хранения.

До поезда оставалось ещё почти четыре часа, делать было решительно нечего, и мы пошли бродить по городу.

Мары значительно больше Кушки, областной центр, как-никак.

Но меньше Алмалыка и, уж конечно, Ташкента.

Однако древнее всех их вместе взятых.

Мерв – так он назывался когда-то.

Его стены, если бы они сохранились, помнили воинов Александра Македонского, а население ещё каких-то семьсот-восемьсот лет назад достигало полумиллиона человек. Невероятно большой, богатый и культурный город для того времени.

Одних библиотек не меньше десяти.

Обсерватория, в которой, говорят, несколько лет проработал сам Омар Хайям…

Куда всё делось, спрашивается? Впрочем, и на Земле, и на Гараде хватает городов, некогда переживших высочайший расцвет, а ныне вполне себе тихих и провинциальных. Бывает.

Неподалёку от вокзала мы набрели на ресторан с необычным названием «Гигант» и отлично там пообедали вкуснейшим горячим пловом с помидорным салатом и зелёным чаем с пахлавой на десерт.

В высоком, с узорчатыми деревянными колоннами и сводчатым потолком зале ресторана было по дневному времени малолюдно и довольно прохладно, хотя кондиционерами здесь и не пахло. Задерживаться, тем не менее, не стали – поели, попили чаю, расплатились и пошли дальше.

Почти сразу же вышли к реке Мургаб, прошли вниз по течению и вскоре оказались возле моста. Сразу за мостом марыйские пацаны устроили себе место для купания, а мост использовали в качестве вышки, сигая с него в зеленоватую и довольно быструю воду.