Вот же стадо парнокопытных! Не удивительно, что тут в основном мужики. И лишь пара заблудших «овечек» случайно оказавшихся на этом «скотном дворе».

– Сам сдурел! – гаркнула я в ухо блондину, подтягиваясь повыше, чтобы устроиться на нём поудобней. – Вы все тут сдурели! Куда только смотрит охрана! – выкрикнула и подумала, что охрана, наверное, угорает, как и все вокруг, от такой картинки на экране.

Какое счастье, что я пошла лечить Таньку от мужского предательства в джинсах и тонком пуловере, а не в коротком коктейльном платьице, как собиралась ранее. Вот бы сейчас народ повеселился, обсуждая не только мои манёвры, но и нижнее бельё!

– Слезай немедленно! – шипел «рубашка», пытаясь отодрать меня от себя.

Наивный!

– Даже не подумаю, – пыхтела в ответ я, лианой обвиваясь вокруг мужского торса – твёрдого и в нужных местах приятно-рельефного. Хм-м-м.

– Сгинь, «нечисть» мелкая! – перешёл на оскорбления он.

Или это был комплимент? Я не совсем поняла.

– Чтобы ты меня сбросил вниз, как остальных? Нет уж! Не выйдет!

– Я никого не сбрасывал.

– Ну да, конечно! – хохотнула я и потёрлась о его шею носом, ибо зачесался. Надеюсь, не к очередной порции алкоголя? Мне, кажется, уже хватит. «Рубашка» шумно вдохнул и со свистом выдохнул. – А ко мне с растопыренными лапищами ты обниматься бежал, да? – съязвила я.

– Ты… – Он что-то прошипел неразборчивое. Подозреваю, очередное ругательство, на которое следовало обидеться, что я, собственно, и сделала.

– Вы просто уроды все! – «обласкала» присутствующих. – Людям худо, может, на батуте стало. В туалет надо, на воздух, домой, а вы стоите тут, никого не выпускаете, ещё и ржёте, как стадо гамадрилов!

– Сама ты гамадрил… ка! – сказал, точно сплюнул, блондин и опять попытался меня спустить, но не тут-то было.

– Самец гориллы! – парировала я, сильнее сжимая руками его шею.

– Мартышка озабоченная! – включился в перечисление приматов он.

– Почему это озабоченная? – возмутилась я.

– Потому что на постороннего мужика набросилась.

– С другими намерениями! – уточнила, чтоб не подумал лишнего.

– Это ж с какими? – влез в наш эмоциональный диалог кто-то из зевак.

– С выживательными! – рыкнула я и… укусила «рубашку» за шею.

Не просто укусила, а ещё и мстительно вымазала помадой кипенно-белый воротник его белоснежной сорочки. Ну очень, блин, «выживательно»!

М-да… взбешенная и нетрезвая я – не лучшее сочетание.

Александр Штерн

– Твою ж… бабуш-ш-шку! – прошипел я, стиснув девичью талию.

Обычно Ник в качестве сюрприза стриптизершу на встречу школьных друзей приглашал, а не «обезьянку». Хотя вряд ли эта ненормальная – часть программы. Будь оно так, мой лучший друг не бултыхался бы сейчас на батуте, отбиваясь от взбешённой девчонки, которую зачем-то спихнул вниз вслед за Юркой и Андреасом. Сам теперь огребает, и мне прилетело. Вообще ни за что!

– Не смей трогать бабушку! – окрысилась «мартышка». Миниатюрная, лёгкая и очень гибкая, будто гуттаперчевая. А ещё тёплая и приятно-мягкая в нужных местах. Руки так и тянулись обнять… в смысле, снять её с себя поскорее.

Очередная попытка оторвать прилипалу от моей шеи, чтобы хотя бы разглядеть её получше, успехом не увенчалась. Да я, в общем-то, и не старался. Она же бешеная – ещё кусаться и царапаться начнёт, отстаивая захваченную территорию. Уже начала!

Чокнутая!

Откуда только взялась на мою голову… на шею то есть – короче, на все те места, на которых посторонние девки точно не сидят. Но эта ж особенная! Ей, похоже, безразлично, на ком сидеть, кого обвинять и даже кусать. То ли пьяная, то ли психическая, а может, то и другое в комплекте.