— Да ты что, нелюдь совсем? — обратился он к Сергею, криком приказавшему ему прекратить. — Дайте закончить, потом орите!

Пашка и не думал останавливаться, бедра его все так же вдалбливали Маринку в ствол дерева. А та жадно ловила ртом воздух и издавала поскуливающие звуки.

— Ребят, помогите ему! — распорядился Сергей.

Охранники живо отодрали Пашку от любовницы и далеко не ласково предложили:

— Сам оденешься или помочь? Может, пристегнуть тебе «молнией» кой чего, чтоб из брюк не вываливалось?

Пашка оделся сам, бубня что-то о произволе и вседозволенности. Маринка последовала его примеру: опустила платье, поправила волосы и, стянув с куста акации собственные трусики, стала их демонстративно надевать. Пристальное внимание охранников ее не пугало, скорее наоборот, придавало особого шарма ночному приключению.

— Вы оштрафованы, оба, — ровным тоном произнес Сергей и озвучил суммы, от которой улыбки сплыли с лиц любовников. — Живо одевайтесь и возвращайтесь в ресторан. Руслан Серый разберется с вами позже. А пока ведите себя достойно и хоть притворитесь приличными. Тебя, Пашка, между прочим, жена дожидается. Не стыдно?

— Не-а, — развязно отозвался Трусов, завязывая галстук. — У жены работа такая: ждать мужа и не выпендриваться.

— Ну и сволочь ты, Пашка, — констатировал Сергей и зло сплюнул на землю. — Когда-нибудь жена твоя прозреет и покажет тебе небо в алмазах. Тогда ты живо перестанешь хорохориться и трахать все, что движется. Притормози, пока не поздно.

— Да пошел ты! — грубо отозвался Пашка. — Людка любит меня до безумия, какие ей алмазы? Правильно мама посоветовала — жениться на деревенской дурочке. Эта все снесет, все простит, еще и виноватой останется. Учись, полиглот.

Пашка издевательски отсалютовал Сергею и, засунув руки в карманы, бодрой походкой направился к ресторану. Еще не подозревая о том, что Людмила его будет деревенской простушкой лишь до тех пор, пока в него верит. А прозрев, удивит и поразит всех. Себя саму — в первую очередь.

2. Глава 2

За несколько часов до описанных выше событий…

Людмила осторожно прикрыла дверь детской и, бесшумно ступая босыми пятками по полу, направилась в кухню. Сашка, сынок, не любил спать днем, да и вообще не любил спать. Кажется, в нем была заложена гигантская батарейка, которая никогда не иссякала. Он мог часами носиться по дому, точно разбушевавшийся вихрь. Задавать тысячу вопросов, коверкая слова, ронять все, что только можно уронить. И даже то, что уронить нельзя. За ним требовался постоянный присмотр.

Оттого пара часов дневного сна были для Люды так дороги. О том, чтобы отдохнуть, не шло и речи. Ведь нужно приготовить ужин, погладить белье, убраться в комнате. Словом, за сто двадцать минут сделать то, что другим не под силу за сутки.

Людмила никогда не жаловалась. Она обожала маленького сынишку и молодого мужа. Ну и пусть, что ради рождения малыша ей пришлось бросить учебу. Пусть тех денег, что давал муж на хозяйство, едва хватало на еду и одежду для Сашки. Главное: у нее была настоящая семья. Для нее, выпускницы детдома, не существовало в мире ничего важнее.

Она напевала себе под нос, прибирая игрушки в гостиной. И мысленно перебирала содержимое холодильника, решая, что приготовить на ужин. Павел не любил разогретой пищи, предпочитал свежеприготовленное. И Людмила старалась соответствовать его высоким требованиям, удивляя и поощряя. Часто в ущерб собственному самочувствию.

Звонок в дверь прозвучал так громко в тишине квартиры, что Люда невольно вскрикнула. Бегом метнулась к двери, пока незваные гости не разбудили Сашку.