Только не сейчас.

Сейчас Руслан был готов разорвать Пашку голыми руками. Уничтожить, только бы освободить из его похотливых ручонок это милое создание. Его жену.

Как нарочно, в этот момент девушка сложила на столе ладони и прокрутила на пальце обручальное колечко. Тонкая полоска золота поймала яркий свет люстры и сверкнула, резанув Руслана по глазам.

— Твою ж мать! — не сдержался он.

— Угу, — согласился Сергей. — Та самая тихоня, на которой Пашка женат. Если бы не твой приказ прийти на прием с женами, Трусов ни за что бы ее не привел. Она ж у него домашняя скромница. Или затворница, тут как посмотреть.

Руслан залпом опустошил бокал и прижал холодное стекло ко лбу. Он не мог взять в толк, что хорошего могла найти девушка в этом подонке. Что он сделал? Пустил ей пыль в глаза, купил байками о вечной любви и преданности?

Людмила. Кажется, ее звали Людмила. Какое жестокое совпадение. «Руслан и Людмила», одна из величайших поэм о любви и преданности. Так почему, черт подери, в жизни все происходит иначе? И прекрасная героиня навеки отдана юнцу с душой гребанного злого карлика?

— У них ведь и ребенок есть, верно? — припомнил Руслан.

Он предпочитал знать все о своих людях, вплоть до привычек — дурных и не очень. Это правило много раз спасало его от предательства и позволяло держать любую ситуацию под контролем.

Но не собственное сердце. Сейчас оно билось и рвалось, как пойманная в силки птица. Грудь горела огнем, а глаза застилала алая пелена гнева.

— Мальчик, почти три года, — отчитался Сергей. — Как по мне, так два ребенка родили третьего. Не представляю, каким мужем и отцом может быть Пашка. А эта, — он кивнул на девушку, — слишком молода для родительства. Да и для брака тоже.

У Руслана все плыло перед глазами, хотя он выпил всего лишь бокал. До этого ему казалось, что нет на свете того, что может выбить его из седла и поселить в нем неуверенность. Но вот он смотрит на девушку, покорившую его с первого взгляда, и сгорает от ярости и обостренного донельзя желания. Запретного желания. Того, в котором он, пожалуй, боится признаться даже себе.

Он хотел быть на месте Трусова. Иметь то, что было у него. Стать тем, кем никогда не сможет стать Пашка.

— А где сам Трусов? — поинтересовался Руслан и с такой силой сжал бокал, что тот едва не треснул в его руке.

— В последний раз я видел Трусова на веранде с Маринкой, — признался Сергей, недовольно поморщившись. — Полагаю, они решили уединиться, невзирая на предупреждения и возможные санкции. Ты же знаешь, Трусов тот еще кобель. А у Маринки вообще ноги редко сходятся вместе.

Руслана трясло как в лихорадке. Его ярости требовался немедленный выход, но положение и общество обязывали его хранить спокойствие.

— Немедленно отыскать и наказать! — приказал он. — По всей строгости, чтоб в другой раз неповадно было. Мои приказы нельзя нарушать, пусть Трусов уяснит это раз и навсегда.

— Будет сделано, босс! — по-военному отчеканил Сергей.

Подозвал двоих охранников и вместе с ними отправился исполнять приказ главы концерна. Пашка Трусов всем был как кость в горле. И повод осадить юнца воспринимался как подарок свыше.

Пока молодая жена дожидалась его за столиком, Пашка завел Маринку, свою нынешнюю любовницу, в дальний угол сада, расположенного вокруг снятого для торжественного приема отеля. Стоял теплый летний вечер, стрекотали в траве кузнечики и перекликались вдали ночные птицы. А из зарослей доносились стоны и возбужденное перешептывание. Двое самозабвенно занимались сексом. Пашка прислонил Маринку к шероховатому стволу дуба и, закинув ее ноги себе на бедра, работал, как отбойный молоток. Ее светлые волосы разметались в беспорядке, на его лбу выступила испарина. Длинные яркие ногти Маринки впились в спину любовника. К тому моменту, как подоспел Сергей с охранниками, Пашка почти достиг пика. И был крайне возмущен тем, что ему посмели мешать.